Холод и яд

Саша страдальчески наморщился, губы его беззвучно зашевелились. Дима с интересом наблюдал, как коллега перебирал все возможные слова, чтобы отговорить его от такой платы. Но, видимо, дела шли совсем худо: Светлаков махнул рукой и согласился.

Дима ухмыльнулся:

– Даже если завтра придут и заберут у вас это дело? Даже если завтра вдруг скажут выпустить Родионова и извиниться перед ним?

Саша озлобленно выдохнул. Капитан Светлаков не любил ошибаться, а ещё меньше – приносить извинения. Сама мысль, что придётся извиняться перед подростком, тут же заставила его неприязненно содрогнуться и скрипнуть сквозь зубы:

– Не придут. Некому. У него отец – инженер на задыхающемся заводе. Мать где-то не здесь. У столицы. Он один.

– Ты недооцениваешь, – цыкнул Дима, соскакивая с подоконника и жёсткими шагами меряя кабинет. – Зря. У него друзья. Притом не такие себе. А если попросят родителей помочь? Мэр же как-то пробился сюда.

– Но мэр не может прийти и приказать выпустить мальчишку, – осклабился Сашка. – Разные ветви власти, Дим. Ты что: забыл? Мы подвластны своему руководству, он – своему. Да и… Слухи, знаешь ли.

Дима неодобрительно качнул головой. Саша был не способен трезво оценить ситуацию, которая, между прочим, с каждой секундой казалась Диме всё сложнее и опаснее. Но три дня отгула определённо стоили двух суток в камере – итого пять выходных дней, свободных от отчётов и одних и тех же телодвижений.

Дверь внезапно распахнулась, и на пороге появилась Ирина Муромцева, начальница разбойного отдела. Тряхнув медно-рыжими кудрями, она строго поинтересовалась, долго ли ещё будут держать допросную Светлаков с Ивановым, потому что им по грабежу на Кирова ещё надо работать.

– А что, твои опера прийти сами не могли?

– Да я просто мимо проходила – смотрю: вы там уже гостевание устроили, – вскинула бровь Ирина. – Кстати, у блондина больно лицо знакомое. Где-то я его видела.

– Так это ж твои подопечные, – расплылся в обрадованной улыбке Саша, – Шаховской и Родионов. Мы задержали Родионова. Прикинь, наркотики у него нашли.

– Мои подопечные? – прохрипела Ирина, качнув головой. – Впервые слышу. Шаховской – что-то знакомое, да. Кажется, с Илюшкой в одном классе учился. Но давно.

– А как же… Ир, у тебя ж были на них какие-то наработки!

– Ты что-то путаешь, Саш, – железно сверкнули её жёлто-карие глаза, – у меня ничего не было. Короче, ваш допрос этого, Родионова, последний. Потом мои поработают пусть. Уже и следователь приехал. Нехорошо прокуратуру ждать заставлять.

Она безапелляционно захлопнула дверь, и Саша смачно ругнулся ей в спину. Очевидно, его механизм распадался винтик за винтиком.

– Вот же ж! Сыну потакает! Захотел Илья – наработала дело. Не захотел – не наработала. Одно слово: баба!

Дима скучающим взглядом одарил Сашу и развёл руками. Слова были ни к чему: всё равно другой правды, кроме своей, Светлаков не видел.

Дима съел ещё один пирожок, мысленно извиняясь перед работящим Ивановым, и покосился на часы. Наверное, скоро ему придётся возвращаться в камеру. К Артёму. «Интересно, он придёт таким же убитым, как после девушки? Или норм? Всё-таки девушка и друзья – разные вещи», – подперев кулаком щёку, игрался с пустой кружкой и в полудрёме гонял мысли. Не могло не быть у Артёма слабых мест. Вспоминались тетради, все разные, а не одна общая для всех предметов, внимательное конспектирование параграфов по истории – ответственный парень, даже слишком. Можно было попробовать сыграть на этом: у него, наверняка, высокие моральные требования к себе. «Нарисовать ему картину тюрьмы и послетюремной жизни? Ну это ж грязный блеф. Не станут же они его вправду сажать», – покосился Дима на Сашку. И уже как-то неуверенно мотнул головой. Светлаков выглядел разъярённым до безумия. В таком состоянии и посадить мог.

– Жалко парня, – осторожно протянул Дима. – Посадите…

– Да кому он сдался! Не подпишет – помурыжим, попугаем и отпустим.

Дима многозначительно потёр пальцы и приподнял бровь: разумеется, заведение уголовного дела на парня и его посадка должны были оплачиваться отдельно. Видимо, за это заказчик не доплатил. Заявления в прокуратуру Саша тоже не боялся: кто поверит парнишке, который дерётся на уличных разборках. Дима вздохнул, морально готовясь вернуться в камеру с минуты на минуту, и продолжил выстраивать вероятные диалоги с Артёмом.

В дверь несильно постучали и послышалась возня. Девушка с парнем спорили о том, как зовут капитана Светлакова. Парень норовил рвануть дверь на себя (или совсем вырвать – понять было сложно, потому как от каждого рывка крепкая, на первый взгляд, дверь, опасно покачивалась), девушка одёргивала его и звонким голосом настаивала прежде постучать.

– Мне отец знаешь, как однажды сказал? Не-фиг долбиться в рабочий кабинет, я ж там не голый с бабами!

– Заходите! – хрюкнув, крикнул Сашка: их начальник выражался примерно так же.