Хамелеонша

Нужно поблагодарить. Это будет разумно и правильно, потому что так поступила бы фрейлина, которая не точит на него зуб, которая не мечтает разрушить его жизнь и которой нечего скрывать. Я всё это прекрасно понимала и… не могла. Ведь сама попросила его помочь, и он действительно помог. Без него Людо бы наверняка наказали вместе с остальными, а то и объявили единственным виновным. Годфрик не защитил своих людей, он способен лишь создавать видимость силы – и то только со слабыми – и не умеет выказать твёрдость духа в нужный момент, потому что невозможно выказать то, чем не обладаешь. А те восемь плетей – всего лишь жалкая попытка напомнить, кто здесь король, когда за него все уже решили другие, как всегда. Но поблагодарить убийцу родных за то, что спас брата от порки? Я едва не разразилась злым бессильным хохотом.

– Доброй ночи, миледи, – произнёс наконец Бодуэн и тоже не спеша двинулся в сторону паласа.

Я смотрела ему вслед, и протянувшаяся меж нами нить всё натягивалась, шаг от шага усиливая напряжение, звеня недосказанностью.

– Ваше Высочество!

Он обернулся и остановился.

– Да?

Вот, вот прямо сейчас надо улыбнуться и поблагодарить! Но язык одеревенел…

– И вам доброй ночи, Ваше Высочество.

Чуть кивнув, он продолжил путь, а я осталась кусать губы, понимая, что буду терзаться этой недоговорённостью весь остаток ночи. От мягкого прикосновения к ноге едва не подпрыгнула.

– Ты! – Я подхватила рыжего урчащего плута, подкинула, к его вящему возмущению, поймала и чмокнула в макушку. – Значит, тоже пришёл мне сегодня на выручку, да?

Хруст снисходительно щекотнул мне шею хвостом.

– Только тебе одному я могу признаться, как устала, – вздохнула я и прищурилась. – А знаешь, что лучше всего помогает сбросить всё лишнее?

Вульпис выставил уши торчком, готовясь внимать моей мудрости, и даже бахрома затрепетала от нетерпения.

– Купание! – объявила я. – Это прекрасно смыва…

Гибкое тело в моих руках изогнулось под невероятным углом, в воздухе мелькнули лапы с короткими пальчиками, и вульпис, съехав по подолу на землю, скрылся между ближайшими постройками, избавив нас обоих от процедуры, больше напоминавшей изгнание демона.

– Ну, как хочешь, – сказала я в пустоту. – Мне же больше воды достанется!

30

Бегство Хруста не изменило моих планов. Я чувствовала даже не желание, а настоятельную потребность смыть с себя сегодняшний день, растянувшийся на целую вечность. В купальне всё уже приготовили к завтрашнему женскому дню, то есть уже сегодняшнему, поскольку перевалило за полночь.

Чистые полотенца сложены в стопку, пучки трав подвязаны к потолку вместе с дубовыми и хвойными вениками, бадьи для купания выскоблены и выстроены вдоль стены, мёд, масла и прочие смягчающие и очищающие средства закупорены в специальных баночках, а топливо для очага покорно дожидается сожжения. Не хватало только служанки, которая натаскала бы воды из каменной цистерны по соседству, поэтому пришлось сделать это самой. Но сперва я разожгла огонь и, дождавшись, пока оранжевые языки надёжно приклеятся к прокопчённому ложу, взяла деревянное ведро.

В цистерну набиралась талая и дождевая вода с крыш – в зависимости от времени года, – и очищалась через слой щебня. Но даже отфильтрованная, она со временем приобретала солоноватый вкус, а в засушливую пору попросту испарялась, поэтому каменная ёмкость не служила полноценной заменой колодцу и использовалась в основном для банных целей. Прошедший накануне дождь наполнил её своей щедростью почти до краёв.

Половину вёдер я вылила в подвешенный на цепи котёл, а вторую половину – в стоящую в центре бадью. Потом отобрала душистые и сладкие зелёные травы и заварила их в небольшом ковшике, предвкушая единоличную процедуру.

Я так и не смогла привыкнуть к совместным купаниям, когда две-три фрейлины спокойно делили одну бадью, прилипнув к бортам и установив посередине широкую перекладину с охлаждёнными напитками и лёгкими закусками. Купание у них растягивалось на несколько часов, а то и на полдня, превращаясь в своеобразный женский ритуал: с нанесением на волосы, лицо и тело густых липких масок, сплетнями за кружкой отвара, лечением недугов. Так, матрона Рогнеда, отлежавшись в чане до цвета и состояния вареной устрицы, выползала в комнату для переодеваний, где заворачивалась в простыню и цедила мелкими глотками эссенцию из отваренных в вине петрушки и камнянки, пропущенную через льняную тряпку и по её твёрдому убеждению помогающую от внутренних камней – настолько хорошо помогающую, что она лечила их последние лет двадцать. А леди Жанна всегда плескала на раскалённую поверхность отвар овсяных зёрен, призывая всех вокруг вдыхать его укрепляющие тело и дух пары.