Хамелеонша

– Нет, ещё мне не дают покоя два вопроса.

– Буду крайне признательна, если вы подождёте меня в соседней комнате и зададите их, когда я отсюда выйду.

К моему несказанному облегчению, Бодуэн послушался.

– Конечно, миледи. – Он поднялся, отвесил мне преувеличенно-почтительный поклон, от которого я почувствовала себя ещё более голой, и удалился в предбанник, оставив дверь настежь раскрытой и удобно устроившись на лавке напротив.

В тот же миг я поняла, что тёмная груда рядом с ним – это моя одежда. Может, я всё-таки заснула в тёплой воде? Но наливающийся на запястье синяк от только что сделанного щипка быстро опроверг эту версию. Тоскливо оглядевшись по сторонам в поисках чего-то, чем можно прикрыться, я убедилась, что оставила всё – абсолютно всё до последней нитки – в комнате для переодеваний. Там же мирно дожидалась стопка полотенец.

Ваалу его дери! Зачем он в действительности явился? Чего от меня хочет?! При мысли о том, чего может хотеть мужчина от голой девушки ночью в купальне, мне поплохело. И брата, верно, неспроста помянул – намекал на свою не последнюю роль в его избавлении от телесного наказания. Пришёл за платой? Дура! Спасибо не решалась сказать… Какое уж тут спасибо.

Что, если ему надоест ждать, и он уйдёт? Искоса брошенный взгляд выявил, что Бодуэн устроился основательно и с комфортом. Готова поклясться, он получал от ситуации истинное удовольствие. У меня же от стынущей воды уже бежали мурашки, и лунки у основания ногтей стали лиловыми. Буду сидеть тут до посинения – пока не подхвачу лихорадку…    И вынесут меня для погребения прямо в этой бадье. Нет уж.

Мысль о собственной панике и беспомощности придала злости, а злость – сил. Не резать же он меня собрался, а то, что увидит без одежды, так накануне я сама ему это предлагала. Не покажу, как потеряна и испугана. Только не ему. Длинные ниже пояса волосы вполне позволяли прикрыться, но этот жест отчаяния лишний раз доказал бы моё смятение, а именно этого он и добивался – загнать в угол. Потому что на загнанных проще давить.

Я медленно вдохнула, выдохнула, резко поднялась в полный рост под шум стекающей воды и вылезла из бадьи. Нарочито неторопливым движением отжала волосы, откинула их назад и, расправив плечи, двинулась к нему. Плетёная циновка колола распаренные ступни, а воздух холодил влажную кожу. Внутри всё сжималось и крутило.

Бодуэн, не отрываясь, наблюдал за моим появлением в клубах пара. Я переступила порог и остановилась в нескольких шагах от него, вздёрнув подбородок. Он откинул голову, прислонившись затылком к стене и неторопливо рассматривая меня из-под полуопущенных век: скользнул по открытой шее, груди со съёжившимися сосками, понимающе задержался на впалом подрагивающем нервным пульсом животе, со смакующей медлительностью опустился к тёмным завиткам между бёдрами, и там, где проходил этот прожигающий непристойный взгляд, кожа начинала гореть от стыда. Я умирала от мучительного желания прикрыться, но заставляла себя стоять вызывающе прямо. Воистину раздеться перед толпой незнакомцев в тысячу раз проще, чем перед одним знакомым.

Изучив меня до самого низа, вплоть до поджатых пальцев ног, глаза снова поднялись к вздымающейся, несмотря на все усилия, груди, а от неё – к лицу с пунцовыми щеками, цвет которых я надеялась списать на принятие ванны.

– Вам точно там хорошо видно? Может, мне взять в руки свечу?

Он рассмеялся и покачал головой:

– Отсюда идеальный обзор.

Я поджала губы.

– Будьте добры, подайте, пожалуйста, полотенце.

– Пожалуйста. – Он подцепил верхнее и подчёркнуто любезно протянул мне.

Я наклонила голову набок и принялась неспешно промакивать им волосы. Мгновение Бодуэн смотрел, как я тру пряди, а затем широко улыбнулся, блеснув глазами.

– Вы бесподобны!

Я отнюдь не чувствовала себя бесподобной. Скорее униженной и изо всех сил старающейся не показать запредельного смущения и насторожённости. Внешне копируя его расслабленность, внутренне я была начеку.

– Так о чём вы желали спросить?

– Кузня, – пояснил он, следя за моими движениями вверх-вниз. – С чего вдруг оруженосцы отправились туда играть в карты?

Хороший вопрос. Их якобы игра ночью в кузне – это примерно как если бы фрейлины заявились с прялками в пекарню.

Мои пальцы на миг застыли, а потом продолжили подсушивать пряди. Я невозмутимо пожала плечами.

– Мужчины порой совершают странные поступки, Ваше Высочество, не находите? Я далека от того, чтобы толковать их мотивы. Вы говорили, что вопроса два?

– Да, – он подался вперёд, заставив меня напрячься. – Что вы собирались сегодня сказать на прощание, но так и не сказали?

Я разогнулась, опустила полотенце и после паузы бросила его на лавку.

– Хотела поблагодарить за брата.

– Всё ещё хотите?

– Чего именно?

– Поблагодарить за него.