Читаем Кентерберийские рассказы полностью

На виселицу без пощады вздели.

275 Вы видите, не безнаказан грех,

Но час небесной кары скрыт от всех.

Тебе неведомо, когда и как

Зашевелится совести червяк,

Хоть о твоем не знает преступленье

280 Никто, — лишь ты один и провиденье,

Ученому и неучу равно

Расплаты час предвидеть не дано.

Грех из души гоните же скорей,

Покуда он не укрепился в ней.

Здесь кончается рассказ Врача

ЭПИЛОГ К РАССКАЗУ ВРАЧА

Следует обращение Трактирщика к Врачу и Продавцу индульгенций

285 Тут наш хозяин, словно полоумный,

Браниться принялся с божбою шумной:

«А, кровь и крест Того, Кто пригвожден был!

Судья тот справедливо осужден был.

Да чтоб они позорною кончиной,

290 Те стряпчие и судьи, как единый,

Все сгинули! Но ей-то не помочь!

Мне эта девушка как будто дочь.

Ах, дорогой ценою заплатила

За красоту она. Какая сила

295 Того спасет, кого природа, счастье

Так одарили? Горькие напасти

Их ждут и смерть. Ах, бедная моя!

Такие случаи знавал и я.

Ее краса ее ж и погубила.

300 Какую гибель ей судьба сулила!

Природы, счастья не хочу даров,

В них проку нет, а зла? Не хватит слов

О нем сказать. Да, дорогой мой доктор.

Но в жалости какой, скажите, прок-то?

305 Давайте позабудем мы о ней,

И дай-то Бог, чтоб было веселей

Тебе, твоим урыльникам, горшкам,

Настойкам, банкам,719 мазям, порошкам

И всем твоим пилюлям и микстурам,

310 Хоть их не признает моя натура.

Коль Дева осенит своим покровом,

Так всякий будет и без них здоровым.

Но ты, по мне, достойный человек.

Живи себе мафусаилов век.720

315 Что? Хорошо ведь сказано? Не спорю,

Не доктор я, чтоб болестям и горю

Помочь советом. Ты ж мне причинил

Такую боль, что я собакой взвыл.

Христовы кости!721 Надо мне настойки,

320 Иль пива кружку у себя за стойкой,

Или рассказ веселый как лекарство,

Иначе лопнет сердце и знахарство

Твое меня не сможет исцелить,

К бедняжке состраданье утолить.

325 Ну, mon ami,722 ведь, кроме отпущений,

Другие есть в запасе угощенья.

Нам что-нибудь веселенькое, а?»

«Готов я позабавить вас, друзья,

Но прежде надобно мне подкрепиться.

330 Вон в той харчевне можно поживиться», —

Так индульгенций продавец ответил.

Его ответ отпор нежданный встретил.

Все благородные так закричали:

«Достаточно мы пакостей слыхали,

335 Хотим послушать слово назиданья».

«Ну, что ж, пожалуй, только в ожиданье

Я выпью все-таки. Обдумать надо

Благое слово там, в тени ограды».

ПРОЛОГ ПРОДАВЦА ИНДУЛЬГЕНЦИЙ

723

Здесь начинается пролог Продавца индульгенций

Radix malorem est cupiditas: ad Thimotheum, sexto724

Когда я отпущенья продаю,

5 Как можно громче в церкви говорю,

Я проповедь вызваниваю гордо,

Ее на память всю я знаю твердо,

И неизменен текст мой всякий раз:

Radix malorum est cupiditas.

Сказав сперва, откуда я взялся,

Патенты все выкладываю я,

Сначала от владетелей мирских —

10 Защитою печать мне служит их,

Чтобы не смел никто мне помешать

Святые отпущенья продавать.

Затем раскладываю булл немало,725

Что дали папы мне, да кардиналы,

15 Да патриархи всех земных концов;726

Прибавлю несколько латинских слов

И проповедь я ими подслащу,

К усердью слушателей обращу.

Затем их взор прельщаю я ларцами,

20 Набитыми костьми да лоскутами —

Что всем мощами кажутся на вид.

А в особливом ларчике лежит

От Авраамовой овцы плечо.727

«Внемлите, — восклицаю горячо, —

25 Коль эту кость опустите в родник,

То, захворай у вас овца иль бык,

Укушены собакой иль змеей,

Язык омойте ключевой водой —

И здравы будут. — Дале молвлю я:

30 От оспы, парши, гною, лишая

Излечится водою этой скот.

Внимай словам моим, честной народ.

Пускай владелец тех овец, быков

Встает что день с зарей, до петухов,

35 И каждый раз из родника напьется, —

И с Авраамовых времен ведется,

Что приумножится добро и скот.

От той воды и ревность пропадет:

Коль муженек ревнив, несносен, груб,

40 Из родника воды прибавьте в суп —

И ревности его как не бывало,

Хотя б жена при нем же изменяла,

Хотя бы путалась с тремя попами.

А вот еще перчатка728 перед вами:

45 Сию перчатку кто наденет, тот

Неслыханную жатву соберет

Ржи, ячменя, овса или пшеницы.

Лишь только бы не вздумал он скупиться.

Но слушайте, что я скажу сейчас:

50 Коль в церкви этой ныне среди нас

Есть человек, что отягчен грехом

И все ж покаяться не хочет он,

Иль если есть тут грешная жена

И мужа оброгатила она —

55 Ни благости, ни права да не имут

Вносить свой вклад, зане их дар не примут;

Но кто свободен от греха такого —

Пускай дарит он, по Господню слову.

И будет отпущение дано,

60 Как буллой этой мне разрешено».

Так каждый год на хитрой этой ловле

Я марок сто сбираю сей торговлей.729

На кафедре стою я поп попом,

Простой народ рассядется кругом —

65 И вот я с ним преважно говорю

И неподобнейшую чушь порю.

Вытягиваю шею что есть силы,

По сторонам раскланиваюсь мило,

Как голубок, сидящий на сарае;

70 Руками я и языком болтаю

Так быстро, что и поглядеть-то любо.

Им скупость, черствость я браню сугубо,

Лишь только б их мошну растормошить

И мне их денежки заполучить.

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература