Тот округ управлялся городской;
И вот, когда она входила в храм,
Судья, случайно оказавшись там,
Запечатлел в душе прекрасный лик.
Ее красой невиданной пленен,
Тотчас же про себя подумал он:
«Она моею сделаться должна!»
И научил бессовестным советом,
Как преуспеть коварством в деле этом.
Он понимал, что золотом иль силой
Пути он не проложит к деве милой.
И чистота души давала ей
Способность оказать сопротивленье
Любому натиску и вожделенью.
Все это взвесив, парня он призвал,
И все подробно рассказал ему,
Прибавив, чтобы тайны никому,
Коль жизнь ему мила, не выдал он.
Когда был подлый сговор заключен,
И наперед прещедро одарил.
Подробно обсудив с судьею план,
Как дать ему, пустивши в ход обман,
Возможность похоть утолить свою
Отправился домой проклятый Клавдий,714 —
Так парня звали, — а судья, враг правде,
Что звался Аппием715 (заметьте, я
Не сказкой развлекаю вас, друзья,
Судья, уже заранее ликуя,
Стал предвкушать услады плотской час.
И вот чрез день, другой, когда как раз
В своем судилище он восседал
Вошел его сообщник, твердо шаг
Держа к столу, и громко молвил так:
«Свое пришел я право защищать
И на Виргинья жалобу подать,
А скажет он, что это лишь навет, —
Я привести свидетелей могу;
Они вам подтвердят, что я не лгу».
«В отсутствие ответчика нельзя
Пускай предстанет он перед судом,
И мы по правде тяжбу разберем».
Явился тот, и жалобу истца
Суд огласил с начала до конца,
«Я, недостойный Клавдий, пред тобою,
Почтенный Аппий, утверждаю тут,
Что некий рыцарь, коего зовут
Виргиньем, праву вопреки, поныне
В младых летах украденную в ночь
И уведенную насильно прочь.
Есть у меня свидетель не один,
Прошу их выслушать, о господин.
Но это будет ложь, и потому
Рабыню мне вернуть прошу покорно».
Вот содержанье жалобы позорной.
В упор взглянул Виргиний на истца
Достойный дать и рыцарский ответ,
Всем доказать, что тени правды нет
В его словах, что в них сплошная ложь.
Судье, однако, было невтерпеж,
Такой я объявляю приговор:
Истец свою рабыню может взять;
Отныне у себя ее держать
Не вправе ты. Пусть явится сюда
Услышав этот гнусный приговор,
Велевший дочь родную на позор
Отдать судье, пошел домой Виргиний,
Душою утопая в злой кручине.
И тотчас дочь позвать к себе велел.
Когда она вошла и села рядом,
Он на нее взглянул потухшим взглядом.
Хоть жалость сердце отчее и жгла,
«Виргиния, дитя, — сказал он ей, —
Перед тобой один из двух путей:
Смерть иль позор. Зачем родился я,
Раз мне дожить пришлось, о дочь моя,
От острого меча погибнуть надо?
Превыше света Божьего любя,
Как ласково лелеял я тебя,
О дочь, последнее мое мученье,
Жемчужина небесной чистоты,
Свой горький рок прими смиренно ты,
Тебя убьет не ненависть — любовь.
Моей рукой твоя прольется кровь.
Сказалось это в подлом приговоре».
И все ей рассказал он, — вам опять
Излишне это было б повторять.
«Отец родной, я так еще юна,
Ему руками шею обвивая
(Привычка у нее была такая),
И слезы брызнули из чудных глаз. —
Ужель, отец, пришел мой смертный час?»
«Тогда, — промолвила она в ответ, —
Оплакать жизнь мою, отец, мне дай!
Позволил выплакаться Иевфай717
Пред смертью дочери своей когда-то,
В том, что отца, свершившего поход,
Хотела первой встретить у ворот».
Сказавши так, она без чувств упала,
А через миг, в себя пришедши, встала
Что девственной останусь до конца.
Позору смерть предпочитаю я.
Отец, готова к смерти дочь твоя».
И стала тут она просить о том,
И снова потеряла вдруг сознанье.
Виргиний, полный жгучего страданья,
Отсек ей голову и дар кровавый
Понес в палату, где судья неправый
Судья, гласит преданье, приказал
Его схватить и умертвить тотчас.
Но тут народ ворвался в суд и спас
Виргиния; ведь было всем известно,
Еще когда истец явился в суд,
Подозревали многие, что тут
Замешан Аппий, чей блудливый нрав
Был всем знаком. Теперь, злодея взяв,
С собою скоро он покончил сам.
А Клавдий, Аппия сообщник мерзкий,
Истец неправедный, преступник дерзкий,
К повешенью был тут же присужден.
Был только изгнан. Если б не Виргиний,
Ему висеть пришлось бы на осине.
Всех остальных, замешанных в злом деле,718