Каждый час ранит, последний убивает

Он оставляет рубашку на спинке стула, обнимает меня и прижимает к стене. Залезает руками под юбку, задирает ее. Я понимаю, что ужин подождет.

Изри груб и страстен. Билет в один конец – до звезд, в космос. В бесконечность, в тьму, в смерть.

В любовь. В сумасшедшую любовь.

* * *

Сегодня пятница, идет дождь. Но, несмотря на это, я решаю прогуляться в магазинчик за продуктами. Надеваю пальто, набрасываю на голову капюшон и выхожу на улицу. В магазине покупаю кое-что и прихватываю три газеты, в том числе местную. Дождь закончился, и я неторопливо возвращаюсь домой. Я иду и думаю о вечере среды. Изри был не похож сам на себя. Был еще лучше, чем обычно. После ужина тоже. И почти всю ночь. Как будто его чем-то накачали, я даже подумала, не нюхал ли он кокаин.

Это были прекрасные вечер и ночь. Я никогда еще не видела, чтобы Изри охватывало такое желание, чтобы он так распалялся. Чтобы так желал меня. Каждую клеточку тела.

Когда я прихожу домой, то ставлю пакеты на стол в кухне и решаю позвонить Василе. Полдень, она, скорее всего, дома. Васила отвечает после третьего звонка. Мы долго разговариваем, и я обещаю ей, что мы скоро снова приедем. Конечно, это не мне решать, но я поговорю с Изри.

Потом я раскладываю продукты и начинаю читать газеты. Начинаю с «La Dépêche du Midi», и на третьей страницы сердце чуть не выскакивает у меня из груди.

Тристана избили до полусмерти у него дома – один или несколько неизвестных. Его отвезли в больницу в тяжелом состоянии. Из газеты я узнаю, что у него сломаны нос и челюсть, пробита голова и открылось внутреннее кровотечение. Тем же вечером подожгли его книжный магазин.

Я начинаю плакать и вспоминаю о ссадинах на костяшках Изри. Мне тяжело дышать, не хватает воздуха. Я кидаюсь в сад, сажусь на верхнюю ступеньку лестницы и продолжаю рыдать.

Из… ты же не мог этого сделать, правда?

Во второй половине дня снова зарядил дождь. Я по-прежнему сижу на ступеньках террасы, когда слышу голос Изри:

– Что ты торчишь под дождем?

Может быть, прошел час. Не знаю.

Я не отвечаю; он хватает меня за руки и рывком заставляет подняться. Потом отводит домой и закрывает дверь на террасу. Я промокла до нитки и дрожу всем телом.

– Что случилось? Душ решила принять? Так у нас есть ванная!.. Ты что, плачешь? Тама, что такое?

Вдруг он видит лежащую на столе газету. Он переводит взгляд на меня:

– Ты из-за него ревешь?

Я поднимаю голову и смотрю прямо ему в глаза:

– Это ты?

Изри закуривает, не сводя с меня взгляда.

– А ты как думаешь?

Я чуть качаю головой:

– Этого не может быть, Изри… Неужели ты на это способен…

Он хватает меня за плечи:

– Думаешь, я не знаю, что ты с ним заигрывала? Ты меня за идиота держишь, Тама?

Я отстраняюсь, делаю несколько шагов назад.

– Мы ничего плохого не делали! – кричу я. – Ничего!

– Как же, – ухмыляется Изри. – Хватит врать… Я вас видел тогда, в среду.

У меня перестает биться сердце, я чувствую, что бледнею.

– Как кофе, хороший был? – добавляет Изри с дьявольской усмешкой.

– Я… Он просто пригласил меня выпить кофе и…

Изри хватает меня за руку и сжимает так сильно, что она немеет.

– Заткнись. Просто заткнись… Если он тебе никто, чего тогда реветь, а?

– Я… мне…

– Что? – взрывается Изри.

– Мне он симпатичен, вот и все!

– «Вот и все»? Ты хотела с ним переспать! Признавайся!

– Да нет же! – говорю я, всхлипывая. – Клянусь, Из, нет!

Он хватает газету и швыряет мне в лицо:

– Я от него мокрого места не оставил. А если он еще раз к тебе подойдет, ему конец, ясно?

Он выходит из дому и хлопает дверью, а я падаю на колени на ковер.

Я в спальне, лежу с открытыми глазами. Прошло несколько часов, я смотрю в потолок и думаю о Тристане.

Тристан изуродован, магазина больше нет. Тристан в больнице и, скорее всего, ужасно страдает.

Все это из-за меня. Потому что я заболталась с ним, потеряла бдительность.

Изри возвращается под утро. Ложится рядом, ни слова не говорит и отворачивается к стенке. От него несет алкоголем, и спустя минуту он уже крепко спит.

Мне невыносимо оставаться с ним, и я выхожу из спальни, иду в кухню. Завариваю себе чай и еще раз перечитываю статью. Потом вырезаю, чтобы вклеить в свой блокнот. Я знаю, что это риск, но выбросить статью не решаюсь.

Потом принимаю душ, одеваюсь и иду в гостиную к своим книгам. К моим верным товарищам.

Когда Изри выходит из своей алкогольной комы, уже почти полдень. Он принял душ, пришел в гостиную и развалился в одном из кресел. Мне кажется, вид моих книг ему неприятен.

Ну и ладно.

– Сделай мне кофе, – приказывает он.

– Сам сделай, – отвечаю я, не поднимая головы от книги.

– Что ты сказала?

Я смотрю на него:

– Я сказала, что ты уже большой и можешь сам приготовить себе кофе.

Он сжимает подлокотники кресла и бросает на меня убийственный взгляд:

– Не заговаривайся, Тама…

– А то что? Ты от меня тоже «не оставишь мокрого места»?

Он неожиданно кидается на меня, хватает за шею и сдергивает с кресла:

– Сбавь тон… Не нервируй меня, черт возьми…