Он оставляет рубашку на спинке стула, обнимает меня и прижимает к стене. Залезает руками под юбку, задирает ее. Я понимаю, что ужин подождет.
Изри груб и страстен. Билет в один конец – до звезд, в космос. В бесконечность, в тьму, в смерть.
В любовь. В сумасшедшую любовь.
Сегодня пятница, идет дождь. Но, несмотря на это, я решаю прогуляться в магазинчик за продуктами. Надеваю пальто, набрасываю на голову капюшон и выхожу на улицу. В магазине покупаю кое-что и прихватываю три газеты, в том числе местную. Дождь закончился, и я неторопливо возвращаюсь домой. Я иду и думаю о вечере среды. Изри был не похож сам на себя. Был
Это были прекрасные вечер и ночь. Я никогда еще не видела, чтобы Изри охватывало такое желание, чтобы он так распалялся. Чтобы так желал меня. Каждую клеточку тела.
Когда я прихожу домой, то ставлю пакеты на стол в кухне и решаю позвонить Василе. Полдень, она, скорее всего, дома. Васила отвечает после третьего звонка. Мы долго разговариваем, и я обещаю ей, что мы скоро снова приедем. Конечно, это не мне решать, но я поговорю с Изри.
Потом я раскладываю продукты и начинаю читать газеты. Начинаю с «La Dépêche du Midi», и на третьей страницы сердце чуть не выскакивает у меня из груди.
Тристана избили до полусмерти у него дома – один или несколько неизвестных. Его отвезли в больницу в тяжелом состоянии. Из газеты я узнаю, что у него сломаны нос и челюсть, пробита голова и открылось внутреннее кровотечение. Тем же вечером подожгли его книжный магазин.
Я начинаю плакать и вспоминаю о ссадинах на костяшках Изри. Мне тяжело дышать, не хватает воздуха. Я кидаюсь в сад, сажусь на верхнюю ступеньку лестницы и продолжаю рыдать.
Во второй половине дня снова зарядил дождь. Я по-прежнему сижу на ступеньках террасы, когда слышу голос Изри:
– Что ты торчишь под дождем?
Может быть, прошел час. Не знаю.
Я не отвечаю; он хватает меня за руки и рывком заставляет подняться. Потом отводит домой и закрывает дверь на террасу. Я промокла до нитки и дрожу всем телом.
– Что случилось? Душ решила принять? Так у нас есть ванная!.. Ты что, плачешь? Тама, что такое?
Вдруг он видит лежащую на столе газету. Он переводит взгляд на меня:
– Ты из-за него ревешь?
Я поднимаю голову и смотрю прямо ему в глаза:
– Это ты?
Изри закуривает, не сводя с меня взгляда.
– А ты как думаешь?
Я чуть качаю головой:
– Этого не может быть, Изри… Неужели ты на это способен…
Он хватает меня за плечи:
– Думаешь, я не знаю, что ты с ним заигрывала? Ты меня за идиота держишь, Тама?
Я отстраняюсь, делаю несколько шагов назад.
– Мы ничего плохого не делали! – кричу я. – Ничего!
– Как же, – ухмыляется Изри. – Хватит врать… Я вас видел тогда, в среду.
У меня перестает биться сердце, я чувствую, что бледнею.
– Как кофе, хороший был? – добавляет Изри с дьявольской усмешкой.
– Я… Он просто пригласил меня выпить кофе и…
Изри хватает меня за руку и сжимает так сильно, что она немеет.
– Заткнись. Просто заткнись… Если он тебе никто, чего тогда реветь, а?
– Я… мне…
– Что? – взрывается Изри.
– Мне он симпатичен, вот и все!
– «Вот и все»? Ты хотела с ним переспать! Признавайся!
– Да нет же! – говорю я, всхлипывая. – Клянусь, Из, нет!
Он хватает газету и швыряет мне в лицо:
– Я от него мокрого места не оставил. А если он еще раз к тебе подойдет, ему конец, ясно?
Он выходит из дому и хлопает дверью, а я падаю на колени на ковер.
Я в спальне, лежу с открытыми глазами. Прошло несколько часов, я смотрю в потолок и думаю о Тристане.
Тристан изуродован, магазина больше нет. Тристан в больнице и, скорее всего, ужасно страдает.
Все это из-за меня. Потому что я заболталась с ним, потеряла бдительность.
Изри возвращается под утро. Ложится рядом, ни слова не говорит и отворачивается к стенке. От него несет алкоголем, и спустя минуту он уже крепко спит.
Мне невыносимо оставаться с ним, и я выхожу из спальни, иду в кухню. Завариваю себе чай и еще раз перечитываю статью. Потом вырезаю, чтобы вклеить в свой блокнот. Я знаю, что это риск, но выбросить статью не решаюсь.
Потом принимаю душ, одеваюсь и иду в гостиную к своим книгам. К моим верным товарищам.
Когда Изри выходит из своей алкогольной комы, уже почти полдень. Он принял душ, пришел в гостиную и развалился в одном из кресел. Мне кажется, вид моих книг ему неприятен.
Ну и ладно.
– Сделай мне кофе, – приказывает он.
– Сам сделай, – отвечаю я, не поднимая головы от книги.
– Что ты сказала?
Я смотрю на него:
– Я сказала, что ты уже большой и можешь сам приготовить себе кофе.
Он сжимает подлокотники кресла и бросает на меня убийственный взгляд:
– Не заговаривайся, Тама…
– А то что? Ты от меня тоже «не оставишь мокрого места»?
Он неожиданно кидается на меня, хватает за шею и сдергивает с кресла:
– Сбавь тон… Не нервируй меня, черт возьми…