Каждый час ранит, последний убивает

Или, может быть, просто доказать, что я еще способен на человечность…

Незнакомка повернула к нему голову, и на долю секунды Габриэлю показалось, что он видит перед собой Лану.

76

Чтобы восстановиться, мне потребовалось несколько недель. Следы на теле исчезли, но остались следы в душе. Гематомы, кровоподтеки, раны…

Я ему все простила. Не сразу, как в первый раз, но простила.

Я не держу на него зла, не обижаюсь. Просто где-то в глубине сердца мне очень больно.

Ночью, после случившегося, Изри был похож на испуганного ребенка. Били меня, а страдал он.

Бил он, а утешала его я.

Я где-то читала, что люди, которых в детстве мучили родители, могут вырасти жестокими. Значит, во всем этом виноваты Даркави и Межда. Изри не виноват, но я ему этого не сказала. Потому что вина, которую он испытывает, быть может, наш последний шанс.

Иначе когда-нибудь он меня убьет.

На прошлой неделе я узнала, что его мать поехала в Марокко покупать еще одну маленькую девочку. Еще одну Таму.

Новую.

Тогда же Изри сказал, что и я была не первой. Что до меня были другие. От этого мне стало очень тяжело. Мне захотелось вернуться в Париж, найти их, освободить. Изри, хотя ему тоже было неприятно, в конце концов заявил, что мы ничего не можем поделать.

Конечно, я думала о том, чтобы позвонить в полицию и заявить на Между. Но Изри мне этого никогда не простит. А еще я не уверена, что полиция что-нибудь предпримет, чтобы помочь этим девочкам.

Мне помог только Изри.

Только Изри.

Я больше не ходила в больницу к Тристану и никогда не пойду. Я надеюсь, что он поправится и сможет начать новую жизнь.

Подальше от Монпелье.

Подальше от меня и от дикого зверя, с которым я живу.

Вот уже несколько дней Изри учит меня водить машину. Мы ездим на парковки или в другие пустынные места, и я сажусь за руль. Мне кажется, что у меня неплохо получается, но я бы предпочла, чтобы у него была какая-нибудь старая развалюха, а то я боюсь поцарапать его машину!

Вчера было солнечно, поэтому Изри повез меня в центр города, и мы пообедали на площади Комедии. День прошел чудесно, и я радовалась, что Изри провел его со мной.

Счастье для меня в мелочах. Мне немного надо.

Когда со мной Изри, когда он меня любит, вот и все.

Он пообещал, что скоро мы поедем к Василе, и мне очень хочется, чтобы это «скоро» наступило побыстрее. С тех пор как я осталась сиротой, Изри и Васила – моя единственная семья.

77

Вчера, вернувшись домой, Изри сообщил мне удивительную новость. Ему позвонила Фадила, она проездом в Монпелье, и Изри пригласил ее к нам на ужин.

На секунду я потеряла дар речи. Заметив это, Изри предложил отменить приглашение, но в конце концов я согласилась. Я не горю желанием видеть ее, но мне хочется, чтобы она поняла, что я больше не рабыня и не служка. Что я живу в прекрасном доме недалеко от моря. Чтобы она рассказала об этом своим родителям, когда вернется в Париж. Им и Межде.

В семь вечера ужин готов, стол накрыт. Я тщательно крашусь и причесываюсь в ванной комнате, надеваю красивое платье, подарок Изри. Потом выбираю любимые украшения и секунду смотрю на себя в зеркало.

Может быть, Фадила меня не узнает. Но я этого и добиваюсь.

Я возвращаюсь в гостиную, где сидит и читает Изри. Он поднимает голову и рассматривает меня, чуть улыбаясь.

– Ты великолепна, – говорит он.

– Спасибо, любимый!

Я думаю, он все понял, но из деликатности ничего не добавил.

– Ты не сказал, что Фадила делает в Монпелье…

– Кажется, у нее стажировка в адвокатской конторе. По учебе…

Естественно. Фадила ведь учится в университете. А я даже в школу никогда не ходила, ну или почти не ходила. Я стараюсь приободриться, думая обо всех книгах, что я прочла.

– Она знает, что мы живем вместе?

– Нет, – признаётся он. – Знает только, что я живу с девушкой… Надеюсь, она любит сюрпризы!

По его взгляду я понимаю, что этим вечером у меня будет соратник, союзник.

Но когда я смотрю на часы в кухне, то начинаю нервничать. А вдруг Фадила красивее, чем я?

Я повторяю себе, что я не служка. Что я ей не служка.

Когда раздается звонок в дверь, у меня замирает сердце. Будет ли она презрительно на меня смотреть? Будет ли отдавать приказания? Я делаю глубокий вдох и как можно шире улыбаюсь, когда Изри открывает дверь. Фадила его обнимает и целует. Потом переводит взгляд на меня. На секунду цепенеет. Как будто увидела привидение, призрак.

– Тама? – шепчет она.

– Добрый вечер, Фадила, – отвечаю я, подходя ближе.

Она медлит, но целует меня в обе щеки.

– Ты чудесно выглядишь, – делает она комплимент.

– Спасибо. Ты тоже!

Она превратилась в женщину. Молодую милую женщину, надо признать.

Я быстро показываю ей дом, потом мы садимся на террасе, где я накрыла столик для аперитива. Стоит середина апреля, немного свежо, но мне хотелось, чтобы мы посидели в саду. Фадиле не по себе, она тоже нервничает. Я без труда представляю, как она удивлена. И возможно, завидует.