Карсак. Том 2 (3)

жертв было немного, но в технике противник нес крайне тя-

желые потери. Наш космический флот, напротив, увеличился

едва ли не вдвое за счет захваченных вместе с их экипажами

вражеских звездолетов; мы сразу же ставили на них наше

собственное вооружение и мнемонические прожекторы. По-

том враг понял, что тут что-то нечисто, и его корабли стали

показываться в открытом космосе гораздо реже.

411

Наконец настал решающий момент. Мы начали описывать

вокруг звезды длинную сужающуюся спираль, которая долж-

на была вывести нас на орбиту Тельбира, но в квадратуре по

отношению к этой планете. Климат Земли таким образом

должен был стать чуть более теплым, чем он был, когда она

вертелась вокруг нашего старого Солнца. Венера встала бы

в позицию внутренней планеты, но так, чтобы климат на ней

сделался более умеренным. Вычисление этих орбит стало для

наших астрономов настоящим кошмаром: необходимо было

точно рассчитать момент перехода через орбиту Тельбира,

чтобы не вызвать там катастрофических возмущений и не

нарушить равновесия всей системы. Если разумная жизнь

здесь когда-нибудь исчезнет, астрономы с далеких звезд бу-

дут долго ломать себе головы, пытаясь объяснить, почему

две планеты, вращающиеся вокруг Белюля, не подчиняются

классическому закону расстояний!

Первый удар мы нанесли по маленькой, затерянной

в горах деревне. Три наших космолета ночью проскольз-

нули туда, пока основные силы флота производили отвле-

кающий маневр над столицей, оттягивая таким образом на

себя последние тельбирийские боевые корабли. После того

как деревня подверглась мнемоническому излучению, все

три звездолета с экипажами из тельбирийцев опустились на

поверхность. Всего несколько минут — и деревня была уже

наша. Все находившиеся в ней р’хнех’еры погибли, и погибли

не самым приятным образом, так как в этой деревушке рас-

полагалась одна из боен, на которых разделывали людей, —

до того дня я отказывался верить в то, что такое возможно!

Опыт полностью удался, и мы постарались этим восполь-

зоваться. Той же ночью произошла целая серия нападений —

если так можно выразиться — на деревушки, небольшие го-

родки и прочие населенные пункты. Другие наши космолеты

проносились над крупными городами, наугад прочерчивая

борозды мнемоническими прожекторами, и города эти тотчас

же превращались в очаги восстаний.

Сопротивление р’хнех’еров было сломлено довольно-

таки скоро. Не слишком многочисленные, они привыкли

к праздной жизни, привыкли во всех технических вопросах

полагаться на людей и, самое главное, не могли подчинить

своей воле тех, кого высвободил из-под их ига мнемониче-

412

ский луч. Месяц спустя все было кончено, и, если не считать

нескольких трагических эпизодов, победа, в общем-то, до-

сталась нам малой ценой. Еще через два месяца мы встречали

у себя на Земле посланников тельбирийского правительства,

явившихся предложить нам альянс.

Что касается р’хнех’еров, то их уцелело немного. Мнемо-

ническое излучение, пробуждавшее память у людей, на них

не действовало, потому они до самого конца так и не поняли,

каким оружием были биты. Всего этих существ осталось ты-

сяч двадцать, и нам с трудом удалось спасти их от праведного

гнева людей Тельбира. В конечном счете р’хнех’еры были

высланы на одну из внешних планет, где им была предостав-

лена возможность развивать, пусть и под строгим надзором,

собственную цивилизацию, а уж насколько они на это спо-

собны, покажет лишь время.

Земля и Венера приближались к Белюлю, который все уже

теперь называли Солнцем. Однажды, из любопытства наведя

телескоп на Венеру, я увидел, что диск начинает становить-

ся расплывчатым. Возрождалась атмосфера. Вместе с Рени-

ей мы поднялись в мой застекленный кабинет во внешнем

Хури-Хольдэ, кабинет, в котором я не был, казалось, уже

целую вечность. Грубо обтесанный кремень по-прежнему

лежал на моем столе. Из окна мы увидели все тот же пу-

стынный пейзаж: покрытые снегом и затвердевшими газами

суперструктуры города. Венера, которой предстояло выйти

на более близкую к Солнцу орбиту, обогнала нас, и на ней

уже было теплее.

Мы поднимались в мой «фонарь» сначала раз в неделю,

потом — каждый день. Как-то раз мы очутились там на заре,

когда Солнце, еще такое далекое, только вставало над гори-

зонтом. Когда его косые лучи коснулись массы замерзшего

воздуха, мне показалось, что поднялась легкая дымка. Но

ничто больше не шевельнулось, и я спустился в свою под-

земную лабораторию, оставив наверху Рению и Ареля.

Рения вызвала меня незадолго до девяти часов:

— Хорк, скорее поднимайся! Начинается!

Я мог бы, не отрываясь от дел, увидеть все на своем экра-

не, но что-то в глубине души говорило, что простого изобра-

жения мне будет мало. Я хотел видеть собственными глазами

начало возрождения моей планеты!

414

На крышах, напротив нас, толстые слои замерзшего возду-

ха начинали закипать, шевелиться, сползать и неслышно об-

рушиваться в ущелья улиц. Уже существовало некое подобие

атмосферы, бесконечно разрежённой и почти неуловимой.

По мере того, как Солнце перемещалось к зениту, кипение

воздуха усиливалось, и вскоре над городом поднялся густой