Калека, Дева, Старец и Дитя

Я замерла, вспомнив, что точно так же просила Чили остаться со мной. Я умоляла её и сопротивлялась, как и сейчас. Но Чили уже тогда была намного сильнее и уже тогда считала мою боль чем-то незначительным.

Её уход смертельно ранил меня. Её возвращение — убило.

— Да, вот так, расслабься, — прошептал мужчина, трогая меня внизу, и это было терпимо, пока он не начал двигаться.

Настоящее единство, о котором я мечтала всю юность и которым была одержима каждое полнолуние, превратилось в унизительную, изнуряющую, сводящую с ума пытку. Самым же мучительным в ней было осознание, что всё это делает Чили — кто в первую очередь должен был защищать меня от подобного. От Калек. От насилия. Обвиняя меня в том, что я не узнала в нём свою пару, Чили сам обращался со мной как с чужой, игнорируя слёзы и мольбы. Я была его добычей, это был пир истосковавшейся по женщине плоти, месть, а не «настоящее единство».

Он терзал меня, шепча о том, как меня любит, и тут же опровергая это.

Закончив, мужчина долго не поднимался, замерев глубоко внутри меня, будто ожидая чего-то ещё. Или же получая это «ещё», которое было ему приятнее, чем неистовое совокупление: чувство обладания, торжество победы, чисто мужское удовлетворение. Он познал женщину, Деву. Я уже не тешила себя надеждой, что это последний раз. Чили явно наслаждался тем, что сделал это и что может делать это теперь как угодно и когда угодно. Его никто не осудит — ни клан Дев, ни клан Калек. Первых он перебил, чтобы преподать урок вторым.

Погладив мои бёдра, Чили со вздохом отстранился.

— Дай мне посмотреть на тебя. — Он остановил меня, когда я попыталась отползти. Его руки заскользили по моему телу. — Ива, мои глаза жаждали тебя увидеть. Я чувствую себя прозревшим, потому что не видел самого главного всё это время. Просто смотреть на тебя — уже больше, чем я мечтал. И я даже не представлял, что смогу снова прикоснуться к тебе так… — Он наклонился для поцелуя, удерживая меня за волосы, и эта хватка совсем не вязалась с нерешительностью его движений. Его рот был искорёжен грубыми шрамами. Он чуть задевал меня губами и сразу отстранялся. — Знаю, я растерял навык… но я отлично помню, как тебе больше нравится.

С этими словами он сместился ниже, к моей груди. Когда-то Чили с презрением обозвал её «регалиями» Дев, а теперь, даже став предводителем наших врагов, он поклонялся ей, медленно и увлечённо, и это было издевательством уже только потому, что моих сестёр убивали по его приказу в этот самый момент.

— Раздвинь ноги, — прошептал Чили, спускаясь поцелуями по моему животу. — Что такое? Стыдишься меня? Опять хочешь вытереться? Очень мило, что ты использовала выращенные для меня маки, чтобы избавиться от моего семени. Я так возбудился, глядя на это… похоже, ты напрасно так старалась. — Он погладил меня внизу, после чего проник пальцами, и я вздрогнула. — Это бесполезно, Ива. Чувствуешь? Оно уже внутри тебя, и я наполню тебя снова. И снова. Пока во мне ни капли не останется. Но только после того, как «приберу за собой», раз тебя это так смущает.

Разместившись между моих ног, он разглядывал меня, а я закрыла лицо руками. Я чувствовала, как он облизывает мои бёдра, целует «лепестки», языком проникая внутрь. Его дыхание вновь стало тяжёлым, пальцы впивались в ягодицы, он притягивал меня к своему лицу, возбуждаясь от того, что ласкал меня.

Пока ни капли не останется? Никогда не думала, что мне придётся мерить время чем-то подобным. И что это будет так мучительно долго…

Он насытился мной лишь к восходу. В окна заползал розовый свет, озаряя комнату, которая стала выглядеть ещё хуже, чем после первого погрома. И самой разбитой вещью здесь была я. Что говорить, даже Калека выглядел измождённым, хотя явно не привык показывать слабость и уж точно не хотел её показывать при мне. Я валялась на полу, а Чили лежал рядом, положив ладонь мне на живот.

Сейчас это казалось невероятным, но ещё вчера, купаясь в озере, я верила, что приму мою пару в любом виде, если Чили одумается и вернётся домой. Но Чили не одумалась и не вернулась. Чили усугубила свою вину передо мной и уничтожила наш дом.

Говоря, что все наши легенды — ложь, Чили всё равно пришёл с войной как Калека, хотя мог бы опровергнуть их мирно.

Но сам он так не считал.

— Моя мать пыталась опровергнуть их мирно, — пробормотал Чили, и я поняла, что сказала это вслух. — Этот клан загибался ещё тогда. Она настолько отчаялась, что взяла себе в сообщники Старца. Ребенок Старца и Девы что может быть более немыслимое? Это был настоящий вызов природе и заветам Мудреца. Кто ещё кроме неё мог бы взрастить бессильное семя импотента? Родить сына? Она объявляла войну сложившимся устоям мирным путем. Путем рождения, который должен быть понятен женщинам, но Девы не приняли этого. Тогда я показал им разницу, объявив другую войну. Как Калека, которым они меня и считали. — Он утомлённо вздохнул. — К чему это удивление? Тем более, от тебя. Ты прекрасно знала меня. Знала, что я никогда не оставил бы это так. Даже простых унижений бы не оставил, но они посягнули на святое.