Калека, Дева, Старец и Дитя

— Это место просто создано для того, чтобы размножаться. Здесь так красиво и изобильно. — Он поднял голову, будто собираясь в этом убедиться. Да, просто рай для садиста-огнепоклонника. — Хотя я сам всерьёз никогда не думал об этом. А сюда пришёл, видят боги, совсем за другим. Но стоило только тебя увидеть…

Он вздохнул, утомлённый больше, чем хотел показать. Может, легенды не врали? Или он был по-своему шокирован тем, что произошло? Всё-таки как Калека и сказал, он пришёл сюда за другим: уничтожить вражеский клан, а не нарушать запреты на глазах у собственного.

Когда мужчина отстранился, я почувствовала мимолётное облегчение. Сугубо телесное, теперь такое ненадёжное и ничего не значащее. Я приподнялась с трудом. Теперь о побеге можно было даже не мечтать, я даже дышала с трудом. Внизу жгло и было липко от крови и его семени. Калека тоже смотрел туда, но прежде чем он снова решит ко мне прикоснуться, я протянула руку к цветам. Когда-то они были символом моей верности и любви. Я не позволяла никому топтать их или рвать… теперь же я сминала их в кулаке, вытирая ими бёдра. Срывала нежные лепестки, чтобы убрать тошнотворные следы насилия.

Это не было демонстративным протестом, но предводитель Калек именно так это расценил. Он застыл, наблюдая за мной. Это зрелище захватило его настолько, что он даже не сразу обратил внимание на приблизившегося к нему подчинённого.

Воин встал на колени и пригнул голову, чтобы не возвышаться над своим господином, потому что в сравнении с остальными Калеками их командир не слишком выделялся: он был ниже и суше. Но это визуальное противоречие с лёгкостью окупала его сущность — пугающая концентрация могущества. Откуда у этого бесчестного убийцы и насильника могла быть такая власть? Сколько времени он занимал место главы? Чьё лидерство оспорил? Как он сделал своими рабами самых сильных, бесстрашных людей на свете? А тот, кто перед ним сейчас склонился, очевидно, был самым сильным и бесстрашным.

— Мастер, скалистый дворец взят, — сказал боец, явно намекая, что глава пропустил самое интересное. — Недопустимо, чтобы в такой день вся слава досталась простым солдатам. Единственная «вершина» этих гор, оставшаяся непокорённой, ждёт вас. Метресса… её тело принесёт вам больше почёта и удовольствия, чем эта женщина.

Конечно, то, что произошло со мной, было всего лишь репетицией. Но и на ней собралось слишком много зрителей: мужчины держались поодаль, но, несомненно, всё отлично видели. Они походили на падальщиков, которые ждали возможности урвать кусок от добычи хищника.

Вцепившись в волосы, я притянула колени к груди.

— Считаешь, что эта Дева недостаточно хороша для меня? — спросил предводитель, и угрозы в его голосе мог не заметить только тот, с кем он постоянно общался таким тоном.

— Вы уже сорвали её «цветок», я считаю, теперь она бесполезна для вас. Только если вы не захотите наградить своим трофеем того, кто особо проявил себя сегодня.

Его намёк ужаснул меня.

Наблюдающие за ними Калеки ждали ответа так же нетерпеливо. Они не смели притрагиваться к женщинам сами, но если хозяин позволит им…

Он так и сделает. Отдаст меня им, я не сомневалась. Делать только хуже — его правило, когда речь идёт о Девах.

Опустив взгляд на его штаны, глава поинтересовался:

— Хочешь её?

— С вашего разрешения. Почту за честь.

— Подними голову.

Когда мужчина подчинился, командир прикоснулся к его лицу, в жесте, присущем родителю. А потом его пальцы вонзились в глазницу, глубоко, жестоко, но с поразительной аккуратностью, вынимая из неё зрячий глаз. Раздался крик. Мой. Ослеплённый Калека же только стиснул зубы, прижимая ладонь к лицу. Между его пальцами засочилась кровь.

— Трофей, которым я награжу её! — прорычал командир, держа глаз в пальцах. — Скажи спасибо, что это не твои яйца. Ты передо мной голову преклоняешь или просто решил себя отсосать? Обращаешься ко мне, думая при этом, куда бы член присунуть? Слышишь меня? О каком подарке ты сейчас заикнулся? Эту Деву я выбрал себе, задолго до твоего появления на свет, а ты смеешь претендовать на неё?! Она заслужила подарок больше любого из вас, потому что этот «знаменательный» день знаменателен совсем не убийствами, а тем, что я дал жизнь более великую, чем этот клан. Его «величие» перестанет значить хоть что-то, когда родится мой сын. В этой женщине моё семя, не смей оскорблять её.

Худший отец, какого только можно придумать.

Он, в самом деле, кинул мне «трофей», и это было угрозой, а не подарком. Если бы под горячую руку ему не попался кто-то другой, он бы вырвал единственный зрячий глаз мне.

С трудом подавляя тошноту, я попыталась отползти, пока Калека занят разговором.

— Спасибо за урок, мастер, — ответил удивительно ровно для раненого солдат.

— Покажись своим друзьям и скажи им заняться делом. Пусть снимут шкуры с мифей и обыщут сады и леса. Повсюду. Девы обожают прятаться, потому что не могут далеко убежать. Что же касается Метрессы… Почему бы тебе не оценить моё милосердие в полной мере? Ты теперь защищён не только печатью, но и слепотой. Думаю, ты выживешь. Не благодари.