Как спасти жизнь

Мама настаивает, что стать врачом всегда было моей идеей. Возможно, так оно и есть. Но кто заставляет человека воплощать идею, сформулированную в семилетнем возрасте? Да еще и на том основании, что у него хорошая память и твердая рука, когда он играет в хирурга?

Я в долгу перед ними обеими и обязан пройти квалификацию. Но мысль о том, что будет дальше, душит. Ужасает!

– …есть чем поделиться?

Я отвожу взгляд от окна и возвращаюсь к улыбающейся мне Ане.

– Простят ли они меня когда-нибудь? – бормочу я.

Аня выглядит удивленной тем, что я заговорил. Впрочем, я удивлен не меньше.

– Кто? – спрашивает она.

Все таращатся на меня, хотя и с сочувствием. Я не хочу делиться своими самыми сокровенными страхами с этими незнакомцами. Но больше не с кем.

– Моя девушка. Моя мать.

Снова тишина. Я знаю, как это работает: дайте слово оратору, пусть он не торопится.

– Моя девушка бросила все из-за моей работы, а взамен я начал употреблять наркотики. Я не смогу винить ее, если она возненавидит меня.

– Ненависть – очень сильное слово, – замечает Аня.

– Может быть, не ненависть… – хотя, когда я порой представляю себе ее лицо, грустное и измученное, мне кажется, что слово как раз то самое. – Обида, конечно. Мы оба должны были стать птицами высокого полета.

– Вы молоды, – говорит мужчина из очереди за чаем. – Я не хочу учить вас жизни, но, если эти ваши отношения не сложатся, будет еще много других шансов.

За исключением того, что я не фантазирую о других женщинах. Я мечтаю о том, чтобы побыть в одиночестве.

Потом будет кофе. Кажется, в Калифорнии в некоторых подобных группах запрещены стимуляторы любого рода, особенно сахар. Вместо этого у них есть солнечный свет.

Обычно я не околачиваюсь поблизости, но разговоры о ситуации дома вызвали у меня желание задержаться еще немного.

– Вы были смелым.

Я поворачиваюсь на голос. Это женщина, новенькая, с коротко подстриженными черными волосами. Я никогда не видел таких глаз, как у нее: они кажутся черными, хотя я знаю, что это оптическая иллюзия, слияние радужки и зрачка в этой темной комнате на фоне яркой белизны склеры.

– Вы имеете в виду потакание своим желаниям?

– Нет. Я имела в виду другое. Я же видела, что вам это далось нелегко, – ее голос низкий, с акцентом. Может быть, итальянка? Мне почудилось что-то этакое, когда она выступала перед нами. Хотя она почти ничего не сказала: что переехала в город, ищет группу…

– Сегодняшний вечер был для вас полезным?

– Может быть, – она пожимает плечами, это очень по-галльски, очень небрежно, так что, возможно, она француженка. Кем бы она ни была, я не могу перестать смотреть в ее глаза, которые доминируют над ее угловатым лицом. Никто никогда не назвал бы эту девушку хорошенькой. Но все же она так очаровательно выглядит, что я чувствую: она должна быть на экране, в фильме, а не здесь, в реальной жизни.

– Вы вернетесь? – любопытствую я.

Она впервые улыбается.

– А вы?

– Я часть меблировки, – отвечаю я.

Думаю, она старше меня, но ненамного. Я почти жалею, что упомянул на сеансе, что у меня есть девушка. Но, наверное, все-таки к лучшему, что я это сделал.

– Ну, тогда до следующего раза. Может быть, – она допивает кофе, выбрасывает стаканчик в мусорное ведро и выходит из конференц-зала.

Я понимаю, что не спросил ее имени, и у меня нет возможности узнать, увижу ли я ее когда-нибудь снова.

– Здравствуйте, меня зовут доктор Палмер, и я вижу, что у вас возникли некоторые проблемы с вашими тестикулами.

Керри позволяет себе лукаво улыбнуться и растягивается на диване. Испытание наихудшими сценариями, похоже, единственное, что доставляет ей удовольствие в эти дни.

– О да, доктор. Ужасная проблема с моими драгоценными жемчужинами!

Я бросаю на нее страдальческий взгляд.

– Серьезно, Керри?

Она поднимает брови.

– Для тебя я сейчас мистер Плам, – но она дразнит меня нежно, и за это стоит держаться. Однако я все еще нервничаю, и не только потому, что я на диетической коле и риталине.

– Мне нужно осмотреть вас, вы не против, мистер Плам? И я собираюсь пригласить кого-нибудь еще поприсутствовать в комнате для осмотра.

– Как пожелаете, доктор, – она тянется к бокалу с вином и делает глоток. Превращается обратно в Керри. – Хорошо, с нами наставник, чтобы осмотреть гонады мистера Плама. Что ты делаешь дальше?

Пока я описываю процесс, она рассказывает мне, что я могу обнаружить, основываясь на сценариях из ОСКЭ.[64]

– Итак, вот что ты видишь – яички, которые выглядят, как мешок с червями. Каков диагноз?

Я закрываю глаза, пытаясь представить картинку из учебников, так как никогда не видел этого в реальной жизни.

– Если я попрошу вас лечь, изменится ли их внешний вид?

– Хорошее решение. Да, изменится. Что еще?

– Хм… сколько вам лет, мистер Плам?

– Мне шестьдесят один.

Я диагностирую варикоцеле и предполагаю, что радиотерапия, вероятно, будет лучшим лечением, если все подтвердится.

Керри кивает.

– И это все?

Она пристально глядит на меня, и, несмотря на то что я во многом разочаровал ее, я чувствую, что она хочет, чтобы сейчас я все сделал правильно.