Как я был волком

– У вас есть подзорная труба, – вспомнил я, – дайте, пожалуйста. Пока я волнуюсь за Тому, собеседник и, тем более, помощник из меня никакой.

Фрист протянул назад ладонь, чуть согнув пальцы определенным образом. Вприпрыжку примчалась Геда, в подставленную руку легла подзорная труба.

– Держи, помощничек. – Фрист удалил отчаянно жаждавшую еще как-либо услужить девушку. – Это называется дальнозор, а не позорная труба. Придумана, чтобы глядеть, а не подглядывать.

– Я должен быть уверен, что с Томой все в порядке.

– С ней ничего не случится. Мое слово.

Знаю я это слово.

Сквозь ветви стало видно, как из груженой хворостом гусеницы-волокуши хранитель выпрягал Тому. Крик предназначался надсмотрщику, рьяно работавшему кнутом. Теперь тот прятал кнут за пояс, но к тому времени спины и ягодицы всех человолчиц были исполосованы. Заслышав скрип моих зубов, Фрист успокоил:

– Это мелочи. Не заживают только настоящие раны, телесные и душевные, а от них, от настоящих, твою самку берегут.

Понукаемая гусеница, потерявшая звено, с трудом сдвинулась вперед. Отойдя от хранителя, надсмотрщик снова вынул кнут.

– Пшли, отродье небесное!

Не имевшая прозвища крепкая самка тащила за собой остальных, замыкавшей шла Пиявка, по чьему тощему заду пришелся очередной удар.

Несмотря на нетерпение властителя, я смотрел, как Дрыкан вел на поводу поднявшуюся на ноги Тому, за ними следовали два вооруженных стража. Детвора, расстреливавшая остатки трупа, расступилась. О тренировке мгновенно забыли и, раскрыв рты, поглощали новое зрелище.

– Пшли отсюда, мелкота, – отогнал их хранитель. – Идите к горам, стреляйте по деревянным мишеням, здесь вам сейчас делать нечего.

На травяной площадке между садами и упиравшейся в мост дорогой зияли чернотой несколько пепелищ. Внутри одного торчал пень.

Прекрасно видимое в окуляр лицо Томы перекосилось, она уперлась, но, дернутая за ошейник, упала на четвереньки.

– Поосторожнее! – гаркнул я из окна во всю мочь.

Все, кто был снаружи, обернулись и грохнулись на землю. Фрист сразу отошел вглубь, чтобы не мешать людям работать. Я помахал Томе рукой, показывая, что все как бы под контролем, и быстро вытащил внутреннюю часть трубы до отказа. Нацарапанная надпись проступала целиком, только если крутить трубу в руке.

Фрист выхватил у меня инструмент. Он хотел озлиться, но уголки глаз разгладились от подавленной вспышки гнева и вновь собрались веерами хитрых морщин:

– Видел? Что скажешь?

– Похоже на…

Фрист необычайно возбудился:

– На что?!

– На обычные буквы. Только раскоряченные в разные стороны.

– Сам понимаю. Как с «негром». Словно ребенок писал. Хочешь сказать, это не шифр? Прочесть сможешь?

Я протянул руку:

– Дайте.

Старик помедлил и многозначительно указал за окно:

– Если узнаешь что-то важное и утаишь, мне придется отказаться от своих обещаний.

– Не надо так часто напоминать, что вы – настоящий хозяин своего слова, поскольку захотели – дали, захотели – забрали.

Под краткий смешок подзорная труба перекочевала ко мне. Открыв, я повертел надпись так и сяк.

Прекрасно различались четыре знака.

– Слово «зеркало» вам что-то говорит?

– Там так написано?

Не говорит. Вот и хорошо.

– Да. Зе-р-ка-ло. – Стук в висках не смолкал. Правду сообщать не хотелось. – Не знаю, что оно значит. Это шифр великого Леонардо да Винчи, придумавшего многое из того, что до сих пор не придумано.

Фрист отобрал инструмент.

– Внешне похоже на «н79а», но я знал, что здесь что-то не так, несколько завитков неправильны. Ты очень много знаешь. Пожалуй, покажу тебе больше, чем планировал. Пойдем.

Очень много знаешь – сомнительный комплимент. В моем мире таких ликвидируют.

Я еще раз взглянул в окошко, где привязанную Тому, наконец, оставили в покое, и последовал за энергичным стариканом. Поодаль нас сопровождали охранители. Утрешнее «доверие» благополучно отправили на свалку истории.

Перед глазами мерцали четыре буквы с трубы, кем-то процарапанные в зеркальном исполнении. «БЕГИ». Шифр нехитрый, но для места, где не знают зеркал…

К кому обращался писавший? Дикое самомнение решило бы, что ко мне, не будь царапины столь древними, почти затертыми. Очередная загадка. Кто-то давно умерший предупреждал об опасности кого-то другого, тоже наверняка умершего. Жаль, теперь не узнать, дошло ли послание до адресата.

Глава 8

Коридор вел вглубь горы. Все время вниз. Несколько раз встречались охранители, дежурившие на развилках. Вертевший в руках трубу старик, чьи мысли витали далеко, на ходу отдал ее одному из краснорожих стражей, взамен приняв факел. Мне огня не доверили.

Спуск окончился разветвлением на несколько ходов. Мы отправились вправо. Затем долго плутали, сворачивая то туда, то обратно. Через некоторое время выйдя на такой же перекресток, пошли влево. Через некоторое время…