Как я был волком

– Не собирайте сокровищ на земле, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше, – вещал рокочущий голос, а глаза с плутовским прищуром следили, как примчавшиеся служанки опустились на колени рядом с каждым из будущих первышей, как повязали веревочные пояса, в момент перехватывания мягко прикоснувшись телами. – Любовь да будет непритворна. Служите ближнему тем даром, какой имеете, и пребывайте в нем с радостью и любовью.

Подростки мужественно крепились, тая от чересчур близкого присутствия девушек. Те навесили каждому на пояса передник и задник, по одежде превратив мальчиков в полноценных мужчин. От прошлого остались только косы. Фрист с веселым удовольствием наблюдал за не всегда успешными потугами парнишек остаться невозмутимыми.

– Да не отойдут святые слова от уст ваших, поучайтесь в них день и ночь, дабы в точности исполнять все, что сказано.

Служанки поднялись с колен, поклонились Фристу и испарились, задорно косясь на новобранцев, после чего новообращенные грохнулись на колени, отвесив земной поклон и замерев в нем.

– Поднимитесь. Отличия изберете и нарисуете сами. Теперь вам осталось последнее испытание, прежде чем войти на мост в качестве первышей.

Поднявшиеся подростки застыли, не отрывая взоров от повелителя. Его руки взвились, раздался очередной хлопок.

По тому, как новенькие служанки теперь четко и правильно исполняли ритуал, за стенкой их стали консультировать более опытные. Давно бы так, а то бросили прямо в пекло: «Выплывайте, щенки». Сейчас служанки вынесли холщовые мешки, чем-то полные и потому довольно тяжелые, шмякнули их у ног новых взрослых, на миг сложили у груди выполнившие работу ладошки и чинно склонили головы, после чего бахрома задорно подлетела на улепетывающих бедрах. Через пару мгновений Фрист опять стал центром трудно переключившегося внимания новообращенных.

– Наверняка, вы знаете условия. С котомкой продуктов вы уйдете в горы на один цикл, за время дозора самостоятельно сделаете топор и лук, из волокон сплетете нити, из них – веревку, тетиву и пояс. И в одиночестве подумаете о жизни. Вернувшись, каждый ответит мне на вопрос: «Зачем ты племени и зачем племя тебе?» Ответить нужно так, чтобы я понял: исходящее из ваших уст – не просто слова, а идет напрямую от сердца, то есть говорит не лукавый ум, а ваша душа, истинная и вечная. На этом испытания завершатся. Успешные станут достойны женитьбы и вольются в общество, не справившиеся вернутся в детство. Вопросы?

Ох, назадавал бы я. А подростки молчали. Забыли, что уже можно? Впрочем, молчи я месяц, потом вообще не заговорил бы. Если все можно сделать без слов – слова не нужны.

Фрист еще раз вознес руки, уронив рукава.

– Дулей, Хрек и Пузан! Племя надеется на вас. Будьте смелы, сильны и мудры, и да пребудет так!

Поклонившись, подростки удалились.

– Почему пришедшие за равенством выбрали разное? – спросил я, едва звук посторонних шагов смолк, растворившись в глубине коридоров.

– Разве разное? А-а, ты про левый-правый? Выбирают сами, исходят из дружеских связей или количества. Когда кого-то больше, там чаще остаются без жен. Перейдем к местам имения?

Я вынул новый козырь, чтобы занять властителя, когда предыдущий будет бит:

– Что, по-вашему, значит «альфа и омега» из начала церемониальной речи?

– А по-твоему? – насторожился Фрист.

– Сначала хочу выслушать вашу версию.

– Подожди. Если спросил, то знаешь значение?!

По-прежнему облокачиваясь на стену у окна, я пожал плечами. Дескать, жду ответа.

– Ничего не значит, – буркнул Фрист. – Старинная священная фраза, нечто вроде предваряющего заклятья к божественной речи.

– Альфа – первая буква еще одного шифра. – Я двинулся от стены к трону. – Омега – последняя. Смысл вашего заявления: «Я – первый и последний».

– Смысл был мне понятен и так… – Фрист задумался. – Этот шифр ты тоже знаешь?

– Выборочно.

– Нарисуй альфу.

Не жалко. Я нарисовал ее на дощечке сразу вместе с омегой.

– А это омега.

– Между ними спрятана вся Вселенная?

– Можно сказать и так.

Романтик он, однако. Или философ. Или книжек умных начитался. Действительно, буквами от первой до последней можно описать всё. Осталась мелочь: узнать это всё.

Лоб Фриста собрался вертикальными морщинами, в глазах бесилась некая мысль. Хозяин поймал неуемную мысль за хвост… и спрятал подальше.

– А ведь ты не простой ровз.

– Тогда очень глупый, если так легко выбалтываю величайшие тайны.

– Потому что молодой.

Хотелось сказать резкость, но я передумал. Вместо этого, отойдя к окну, сообщил:

– Молодой организм хочет кушать.

По хлопку повелителя Миледа и Тида прибежали за столиком с красками, они протянули руки, но взять не успели.

– Стоять! – Фрист резко поднялся и обошел кругом каждую из застывших служанок.

Девушки прятали взоры и теребили пальцы.

– Принесите поесть, а потом – танец для меня и моего странного гостя.

Он обернулся ко мне:

– Столько времени потеряно. Жаль. Ничего не успеваем. Даже руки опускаются что-то начинать.

– О чем вы думали минуту назад? – прямо спросил я.

– Я? – по-детски переспросил Фрист. – Ты и мысли читаешь?