Как я был волком

Похоже, старец водит меня кругами. Не оставить ли метку? Нет, за метку голову снимут. Пусть правитель остается уверенным в собственном хитромудрии. Объяснить бы ему, как рисуется компьютерная графика, многократно повторяя один рисунок… или рассказать, в скольких фильмах героя водят за нос, выдавая простое за сложное. Как же хорошо быть информационно подкованным.

Последний из коридоров привел в тупик. Из тьмы медленно выплыли очертания четырех стражей, направивших на нас оружие. Сидевшие в темноте, они прикончат любого чужака раньше, чем их заметят.

– Открывайте, – не столько произнес Фрист, сколько показал руками.

По повелительному жесту четверо прятавшихся и двое следовавших за нами вместе навалились на правую часть каменной стены. Многотонная махина сдвинулась, начав разворачиваться вокруг оси. За щелью в стене обнаружились выемки. Двое отошли назад, остальные вставили в выемки специальные деревянные рычаги, принесенные из темноты коридора, и мощным нажатием образовали достаточный для прохода проем.

– Охранителям дальше нельзя, – сообщил мне Фрист.

– Поэтому вы боитесь водить сюда посторонних?

– Это сакральное место, если понимаешь, о чем я говорю. Пещера падшего хранителя.

Поскольку продолжения не последовало, я пошутил:

– Он здесь упал?

Фрист уже вошел. Я протиснулся следом. Один краснорожик, в отблеске факела казавшийся окровавленным зомби, встал в проходе, держа меня на прицеле. Ему нельзя входить, но смотреть и целиться, ка видно, никто не запрещал. Думаю, при угрозе правителю охрана наплюет на озвученное ограничение.

Факел осветил пространство. Каменная комната-многогранник оказалась перекрестком, откуда лучами расходились узкие темные тоннели. Помещение-осьминог. Его центр занимало каменное возвышение высотой мне по пояс, на ровной обработанной поверхности лежал скелет. Вернее, возлежал – величественно, торжественно, всем на поучение.

– Могила падшего хранителя. – Склонив голову, Фрист встал сбоку, чтобы я лучше видел. – Дело давнее, но поучительное.

– Понятно. Чтобы чужие боялись и не совались.

– Глупец. Давным-давно подающий надежды молодой хранитель обезумел и попытался проникнуть к святым письменам.

– Хотел излечиться?

Мое предположение удивило Фриста.

– Можно допустить… но вряд ли. Он заколол тогдашнее обличье Вечного Фриста и пробирался к письменам, чтоб уничтожить или исправить по своему разумению. Но он не знал, что любой, кроме Вечного, погибнет при достижении этой пещеры.

Еще бы, если во тьме четверо подстерегают. Я огляделся. Мрачно, промозгло. Воздух сырой, застоявшийся. Стены и пол тесанные, как во всех помещениях каменного города. А свод…

Я встрепенулся. На грубо обработанном куполообразном потолке прочиталась процарапанная надпись из двух слов, «Онисим» и «Несмеяна», а ниже – пронзенное стрелой сердце.

– Хранителя звали Онисим?

– Да, это он оставил послание. Так узнали, что безумие дано ему за грех убийства.

– Кого убил?

– Он же написал.

Мне указали на вторую часть надписи.

– Онисим убил Несмеяна?!

Захотелось ржать во все горло.

– Застрелил из лука. В сердце. Все же написано. Образное письмо. Разве ты не слышал о таком шифре?

Думаю, если бы имена соединялись плюсиком, Онисиму приписали бы и погребение. Впрочем, креста здесь не знают. Наверное.

– Этот шифр у нас называют иероглифическим, а самые древние иероглифы, высеченные на камнях – петроглифами.

– Петроглифы? Предания говорят только о Петропавле.

Буря поднялась у меня в черепной коробке, срывая крышу:

– Что говорят?!

– Заинтересовался? Сначала удовлетворишь мое любопытство. Стой здесь. Любое движение – стрела в сердце.

– Как Несмеяну, понятно.

Фрист удалился в правый коридор. Я успел заскучать, пока, наконец, один из средних тоннелей не осветился далеким светом. Послышались тяжелые шаги. Тяжелее, чем у старика. Каждый шаг сопровождался визжащим скрипом. Камень так не звучит. Чем ближе были шаги, тем страшнее скрежет. Словно когтями по стенам.

Я напрягся и оглянулся на охранителя. На лице у того – ни единой эмоции. Впрочем, как обычно.

На всякий случай я напружинил мышцы, готовясь броситься на неизвестного. Или от неизвестного. По ситуации.

Спустя долгую минуту из коридора, чертыхаясь, появился Фрист. В одной руке он держал над головой факел, другой с трудом тащил по шершавому полу деревянный ящик.

– Помоги, – потребовал он.

– Если двинусь, меня застрелят.

– Я сейчас сам тебя придушу.

Вдвоем мы расположили грубо сколоченный сундук под возвышением со скелетом. Закрепив факел в специальной выемке в камне, старик присел у сокровища. Иначе не скажешь, если судить по благоговеющему лицу правителя.

– Много у вас таких ящиков? – как можно равнодушнее осведомился я.

– Хватает. Меня интересует этот.

После бормотания то ли молитвы, то ли заклинания, состоялось живописно-торжественное открытие крышки.