Как брать интервью. Искусство задавать правильные вопросы и получать содержательные ответы

Замечательный подхват. Уоллес не позволил Клинтону пуститься в разглагольствования (как он обычно делает), но перешел сразу ко второй части вопроса, умело намекая ему на возможность перехода к теме Глобальной инициативы.

КЛИНТОН: У бывшего президента гораздо меньше полномочий, поэтому ему приходится сосредоточиваться на меньшем количестве задач. Но при этом он меньше зависит от обстоятельств.

Например, я могу сказать: мы работаем над расширением экономических возможностей бедного населения, борьбой со СПИДом и другими заболеваниями, пытаемся устранить религиозные и политические разногласия между людьми, стараемся предотвращать последствия глобального потепления и в процессе помогаем оживить экономику. И мы действительно способны все это сделать.

Я завтра утром проснусь, увижу плохой заголовок в газете – и буду знать, что это ответственность не моя, а президента Буша. В этом радость быть бывшим президентом. И на самом деле правда в том, что, если долго живешь и придерживаешься строгой дисциплины, например, работая над Глобальной инициативой, есть возможность положительно влиять на жизнь очень многих людей, почти стольких же, скольким я помогал, будучи президентом.

Это хороший, вдумчивый ответ. Клинтон чувствует себя расслабленно. Уоллес держит ситуацию под контролем, и рассказ Клинтона кажется интересным и прочувствованным.

УОЛЛЕС: После объявления о том, что вы придете к нам в программу, мне пришло много электронных писем от зрителей. Должен признаться, что был удивлен. Самый распространенный вопрос таков: «Почему вы не приложили больше усилий для того, чтобы вывести из игры бен Ладена и “Аль-Каиду”, когда были президентом?»

Сейчас в продажу поступила книга Лоуренса Райта, которую, как я подозреваю, вы уже прочитали. Она называется «Аль-Каида»[53]. В ней рассказывается о том, как после вашего решения вывести войска из Сомали в 1993 году бен Ладен сказал: «Я видел слабость и трусость американских военных». Затем последовали бомбежки посольств в Африке и нападение на эсминец «Коул»[54].

Я понимаю, чем в этот момент занимается Уоллес. Вместо того чтобы напрямую спросить Клинтона, почему он не приложил больше усилий, он ссылается на зрителей, которые присылали ему такие вопросы. Так поступают многие интервьюеры, чтобы вопрос не выглядел личной претензией к гостю. Я время от времени и сам прибегал к такому подходу, чтобы не производить впечатления человека агрессивного. Кроме того, апелляция к большим группам людей – это способ узнать мнение населения. Если многие хотят узнать ответ на определенный вопрос, есть смысл поднять в интервью именно его.

КЛИНТОН: Хорошо, давайте обсудим.

УОЛЛЕС: Позвольте… Можно мне закончить вопрос, сэр? В книге еще говорится, что после атаки бен Ладен разделил своих людей, разослал их в разные места, потому что ожидал ответного нападения, но никакой реакции не последовало. Я понимаю, что задним умом всякий крепок, но…

Уоллес ведет себя вежливо, но при этом он тверд. Он главный в этом интервью. И даже несмотря на то, что он беседует с бывшим президентом, сложный вопрос он задает уважительно, и Клинтон не успевает его прервать. Мы видим, что он намерен это сделать. Может показаться, что задавать такой вопрос еще рано, но помните оговоренные правила: половину интервью необходимо посвятить Глобальной инициативе Клинтона, а значит, у Уоллеса остается всего семь с половиной минут на тревожащие его вопросы. Он уже задал вопрос, который должен был расположить бывшего президента к нему, и теперь усиливает давление, пока время не вышло. Как я уже говорил выше, собеседник обычно ожидает от интервьюера непростых вопросов. Для Клинтона это тоже явно не стало сюрпризом.

КЛИНТОН: Конечно, давайте поговорим об этом.

УОЛЛЕС: …но мой вопрос в том, почему вы не сделали все возможное, не связали все воедино и не вывели террористов из игры раз и навсегда?

Клинтон начинает отвечать, углубляется в историю, чтобы пояснить контекст. Уоллес прерывает его.

УОЛЛЕС: Понимаю, я…