Как брать интервью. Искусство задавать правильные вопросы и получать содержательные ответы

Мне хотелось бы сказать, что это я научил студентку, о которой хочу вам поведать, разделять чувства других, но вынужден признаться, что она пришла к этому сама. А возможно, даже сама она меня этому научила. В нашей университетской газете случилась одна деликатная история. На вечере встречи выпускников, к которому, как обычно, подготовили серьезную эстрадную программу, один из бывших студентов играл на саксофоне, да так, что все гости в зале повскакивали на ноги. Парень жил в Фениксе и накануне прилетел в альма-матер на частном самолете вместе со своим отцом. Шоу было назначено на вечер пятницы. В субботу выпускник с отцом улетели обратно в Феникс.

Но случилось непоправимое: самолет потерпел крушение и бывший студент вместе с отцом погибли.

Такая вот случилась история – очень трагичная, – и я обсудил, как нам поступить, с нашими студентами-журналистами.

– Кто-то должен позвонить им домой в Феникс, – сказал я. – Нам необходимо поговорить с кем-то из членов семьи о том, как семья приняла новость и как они справляются.

Звонить никто не хотел.

Наконец одна студентка сказала ровным голосом:

– Я позвоню.

– Сильно не дави, – посоветовал я. – Просто спроси, не хотят ли они о чем-нибудь рассказать нашим читателям.

Читая получившуюся в результате статью, я глазам своим не верил – настолько замечательной она получилась. Большое интервью с сестрой погибшего выпускника, а ведь она только что потеряла отца и брата. Статья вышла глубокой и очень душевной.

– Что ты сделала, чтобы она согласилась с тобой поговорить? – спросил я студентку.

– Я позвонила, страшно нервничая, надеялась, никто не ответит, – сказала она. – Когда же трубку сняли, я представилась и сказала, что пишу статью о произошедшей трагедии. Спросила, не хотят ли со мной поговорить.

Сестра парня была очень расстроена, по понятным причинам. Она спросила:

– Почему я должна согласиться?

Журналистка заранее не продумала ответ на такой вопрос, но сказала:

– У меня есть брат, которого я обожаю. И любимый папа. Я уверена, что, если бы с ними произошло нечто подобное, я хотела бы рассказать всему миру о том, какими чудесными людьми они были.

Вот оно, приглашение разделить свои чувства, свое горе и воспоминания. Засвидетельствовать.

Динамика статьи была такова: сначала подробности крушения самолета, затем рассказ о том, что за люди на нем летели. Читатели глубже начинали понимать, что значит любить, терять любимых, переживать опыт человеческой жизни.

В первую очередь мы все люди, а уж потом интервьюеры и источники информации. Каждая история начинается с этого.

Больше всего я люблю писать истории, в которых даю читателям опыт сопереживания. Нам всем нужны статьи о том, что сегодня произошло в мире, но не меньше нам необходимы те статьи, которые напоминают нам, что у всех нас есть общий опыт, что людей во всем мире связывают как минимум несколько общих ценностей. Поэтому материалы о жизни в лагере для беженцев помогают понять масштабы человеческих страданий, приносимых экономическими катастрофами, эпидемиями или болезнями. Статьи, рассказывающие о жизни в трущобах Мумбаи, в социальном жилье в городке Уоттс в Калифорнии, на ранчо в штате Монтана, в тауншипе Айрон-Рейндж в Миннесоте или в исправительных учреждениях для мигрантов в Техасе, демонстрируют читателям, что мамы и папы по всему миру любят своих детей так же, как мы любим своих. Они о том, что нас связывает и разъединяет, что мотивирует нас, что разбивает нам сердца, а что приносит простую человеческую радость.

На какое-то мгновение, читая подобные истории о человеческих судьбах и чувствах, мы прекращаем обороняться, перестаем думать о других как о чужих и начинаем осознавать себя частью более широкого контекста.

Я однажды приобщился к «более широкому контексту», получив задание осветить природный катаклизм на западном побережье. Ранним летним утром нам позвонили из головного офиса The Boston Globe (снова!) и сказали, что у них есть история, которую они хотят поручить мне. Несколько недель подряд в Северной Калифорнии бушевали лесные пожары, и казалось, они будут продолжаться еще много месяцев.

Им нужна была такая же статья, как в случае с Ночным Странником. Их не интересовали цифры, площадь пожара, количество сгоревших построек или примерная стоимость текущих потерь. Все эти данные можно было взять у агентства Associated Press.

Такие «масштабные» истории имеют очень большое значение. Поскольку у нас сейчас есть непосредственный доступ ко всем горячим новостям, мы нередко перестаем ощущать смысл происходящего в более долгосрочной перспективе. Может быть, есть более важные темы, на которые можно выйти через такие истории? Раскрывают ли они личные и культурные сходства с другими группами людей? Показывают ли, что мы часто испытываем одновременно чувство потери и чувство благодарности? Углубляют ли наше понимание своей привязанности к вещам и друг к другу?