Кафедра

Разумеется, дальше холла нас не пускают. Администратор ресторана оскорблен до глубины души не наличием кота вообще, а наличием именно такого кота – грязного, потрепанного. Я вижу, что ему ужасно хочется прочитать нам лекцию о правилах поведения в приличном ресторане.

– Да не пойдем мы в зал, – успокаивает его Сашка. – Но у нас назначена встреча, и я хотел бы, чтобы вы передали записку женщине, которая нас ждет.

Но даже такой услуги он не хочет нам оказать.

– Позвоните ей, – советует он, брезгливо морщась.

Действительно, так лучше, и только по причине волнения я сама не догадалась так поступить. Я набираю ее номер, сбивчиво объясняю ситуацию, и мы принимаемся ждать. Остаться в холле нам с котом милостиво позволяют – сыграли роль моя шубка и Сашкин дорогой костюм.

Я насчитываю три варианта ее возможных действий. Во-первых, она запросто может обидеться из-за того, что мы предпочли ужину с ней общество бродячего кота, и вовсе отказаться с нами разговаривать. Во-вторых, может потребовать выкинуть кота на улицу и пройти в зал. В-третьих, может проникнуться жалостью и одобрить наше поведение. Третий вариант мне почему-то кажется самым маловероятным.

Она появляется в дверях, и я от неожиданности роняю телефон. Памятуя о нашем знакомстве в университете, я ожидала увидеть симпатичную, но без претензий деловую женщину, а вижу королеву. Я не могу определить, что изменилось в ней с тех пор – вроде бы, то же лицо, та же фигура. Правда, волосы – блестящие, и косметики чуть больше на лице, и вместо свитера и джинсов – ярко-синее вечернее платье.

Администратор ресторана вытягивается по стойке «смирно» – не перед важным посетителем вытягивается – перед красивой женщиной. Она, действительно, красива. И как я могла не заметить этого в первый раз? Кажется, Давыдов изумлен не меньше.

Она смотрит на торчащую у него из-за пазухи мордочку разомлевшего в тепле и уже заснувшего кота и спокойно спрашивает у администратора:

– Как, разве к вам с котами не пускают?

Администратор торопливо извиняется.

Она пожимает плечами:

– Очень жаль. Нам придется пойти в другой ресторан.

Наверно, если бы у гардеробщика был хвост, он завилял бы им от умиления, когда набрасывал шубку на ее плечи. Но так как хвоста у него всё-таки нет, он только улыбается – так широко, как только может.

Мы идем к выходу. Вернее, она идет. А мы с Давыдовым плетемся следом.

– Вы на машине, Александр Дмитриевич?

Ого, она даже запомнила его имя-отчество!

– Нет, – лепечет он.

– Значит, я вас подвезу.

Перед зданием ресторана стоят много машин, и я даже не пытаюсь определить, которая из них ее. И хорошо, что не пытаюсь.

Она останавливается перед роскошным темно-синим «лексусом», отключает сигнализацию и распахивает перед нами дверь.

– Прошу.

Давыдов тоже растерян. Хорошо, что он решил не хвастаться перед ней своей «Тойотой» – у него всё равно бы это не получилось.

Я запихиваюсь на заднее сиденье и принимаю из рук Сашки кота. Тот от неловкого движения просыпается и изумленно смотрит по сторонам. Тут есть чему удивиться.

– Боюсь, мы испачкаем салон, – виновато говорю я.

Она фыркает:

– Это всего лишь машина.

Я кладу кота на колени. Он сидит какое-то время, покачиваясь, потом сворачивается клубком и засыпает. Исследовать новую территорию у него нет сил.

– Откуда такое сокровище? – спрашивает Сашка, устраиваясь на переднем сиденье.

– Подарок бывшего мужа.

Она кладет руки на руль, и на правой сверкает роскошный браслет с изумрудами – явно антикварная вещь – золотая веточка с зелеными цветами.

Евгения замечает мой взгляд и кивает, отвечая на мой невысказанный вопрос:

– И это – тоже.

– Вот как? – удивляюсь я. – А бывший муж – миллионер?

– Сын миллионера, – лаконично отвечает она, показывая, что мы встретились не для того, чтобы говорить на эту тему.

Но мне ужасно интересно.

– И почему же столь ценный супруг вдруг стал бывшим?

– Не сошлись характерами, – отвечая, она не смотрит ни на меня, ни на Сашку. – Вы, кажется, хотели со мной о чём-то поговорить. Я слушаю.

– Сначала, наверно, нужно извиниться, – робко улыбаюсь я. – Из-за нас вы остались без ужина.

Она небрежно машет рукой:

– Пустяки! Итак?

Я решаю, что сейчас именно Сашка должно подтвердить свое право называться сыщиком, и молчу. Давыдов, бросив на меня жалобный взгляд и не найдя участия в моем ответном взгляде, вздыхает и приступает к допросу:

– Скажите, Евгения Максимовна, у вас нет причин для негативного отношения к кафедре экономических дисциплин вообще и к Кирсанову, в частности?

Она удивлена.

– А какие могут быть для этого причины?

– Ну, например, вы недовольны зарплатой, – предполагает он, – неоднократно просили Вадима ее повысить, а он категорически отказался.

Она хмыкает.

– Зарплаты в университете, и, правда, маленькие. Но это зависит не от Кирсанова. Хотя, конечно, он мог бы активизировать хоздоговорную работу. Сейчас многие кафедры вполне прилично зарабатывают на стороне. Проводят исследования для коммерческих организаций, выигрывают гранты. А им размаха не хватает. Они и сами это понимают, но не пытаются ничего изменить. Я и Вадиму об этом говорила, и Никите.