Исцели меня

– Прощайте, Александр. Передайте ордену, что я бесполезна для него, потому что потеряла интерес к жизни, – еле слышно сказала я. Толчки в дверь прекратились.

– Настя, не уходи, поговори со мной, – сказал он жалобным голосом.

Было странно слышать от него, что он назвал меня по-другому, и это так похоже на Макса.

– Я не смогу вас полюбить, а ваша нечестность убила все уважение к вам… к тебе.

– Я знаю, что все признание в любви будут бесполезны. Поэтому я хочу, чтобы ты со всей серьезностью отнеслась к моим словам. В первую очередь орден накажет меня – за то, что я не справился с обязанностями, а потом придет за тобой. Где бы ты ни была и с кем, пострадают все… Они везде и во всем, это структура, которая существует много веков.

– Тогда у меня нет выбора, будьте уверены, – с тоской произнесла я, сделав шаг назад.

Проливной дождь поглотил меня всю целиком, обжигая мое тело холодом. Пошатываясь, я отдавала последние силы, добираясь до машины. Погода оплакивала вместе со мной мой будущий поступок. Я запустила мотор, машина лениво, поддерживая мое настроение, поехала вперед. В зеркале я увидела, что Александр все же освободился из плена и, делая длинные шаги, пытается догнать машину. Резко нажимаю на педаль газа, машина значительно ускоряет ход, оставляя Александра со своими переживаниями наедине.

Потратив последний выброс адреналина на побег, я чувствую, как меня безвозвратно окутывает пелена и бессилие.

– Все решено, – произнесла я вслух, утешая себя, – теперь я свободна…

Глава 4

Он

Среди ослепительного дневного света я слышу звонкий жизнерадостный смех Насти. Сердце наполняется спокойствием, зная, что она где-то рядом и в порядке. От яркого солнца я, как слепой котенок, иду на ее восхитительный мягкий голос. Она стоит спиной ко мне, положив руки на кованое с незатейливым рисунком ограждение моста. На ней длинное белое воздушное, как облако, платье, подчеркивающее ее тонкую талию. В золотисто-каштановые кудри вплетена живая белая роза.

Мог бы догадаться, что она будет здесь, ведь это ее любимое место, где мост соединяет старую жизнь города с новой. Моя жажда увидеть ее немедленно, заставляет идти быстрее.

– Настя, – радостно произнес я, подойдя к ней.

Она обернулась и ответила мне улыбкой, показывая мои бесконечно любимые ямочки на щечках. Я любуюсь ее красотой, она легкая, нежная в белом платье похожа на невесту, на мою невесту. От ее близости моя душа захлебывается счастьем, а депрессивная тоска ослабевает. Я положил ладонь на ее румяную горячую щеку, она охотно прижималась к ней, прикрыла счастливый взгляд длинными ресницами.

– Наконец-то ты пришел, – шепнула она, смотря на меня с грустью.

– Где ты была? – спросил я, возмущаясь.

Проводя ладонью по ее шее, оголенным плечам, кружевной ткани на спине, я забываю, что это всего лишь сон. Наклоняюсь к ней, наши лбы соприкоснулись, я осторожно провожу указательным пальцем по ее бархатистому лицу, едва касаясь губ.

– Малышка, где ты была? Я так скучал.

– Ты принимал таблетки, они блокировали твое сновидение, – с сочувствием сказала она, прижимаясь ко мне и даря тепло и ласку. Вкушая ее близость и любовь, я чувствую, что мое сердце вот-вот остановится.

– Спаси меня… – шепнула она, прижимаясь мягкими губами к моей щеке.

– Морозов, я знаю, что ты дома. Открой дверь, – неожиданно ворвался в мой сон свирепый голос Димона.

– Что ты сказала? – переспросил я Настю, чувствуя, что она растворяется в моих руках.

Ее силуэт тает, и я беспомощно пытаюсь его удержать, явно ощущая ее теплое дыхание на себе.

– Спаси меня, – с грустью шепнула она еще раз, превращаясь в прозрачный призрак.

Резкий порыв ветра ворвался в наши крепкие объятия, и ее образ разлетелся на тысячу красных лепестков, похожих на крупные капли крови. Острая боль потери пронзает меня, истерический ужас затмевает рассудок, и я громко кричу, срывая голос:

– А-а-а-а-а-а!

Открываю я глаза и вижу белые осколки от бутылки коньяка на коричневом паркете, Веста легким теплым клубком спит рядом у ног.

– Морозов!!! – орет Димон, и каждый удар в дверь отражается тупым эхом в голове.

Я нехотя встаю с пола, потягивая затекшие каменные мышцы.

«Какой ужас», – подумал я про себя, ощущая мерзкий вкус похмелья во рту и жуткую жажду на пересохших губах.

– Димон, пожар, что ли? Че так долбишь? – произнес я, открывая дверь, продолжая похрустывать шеей, чтобы снять остатки напряжения с мышц. Дима с бешеными глазами влетел в квартиру. Я, непонимающе пожимая плечами, закрыл за ним дверь.

– Морозов, ты – придурок! – рявкнул он, бегло осматривая все вокруг. – Где твой телефон?

– Рад это слышать, – ответил я и сквозь мутное сознание пытаюсь вспомнить, в какой части квартиры находится мой телефон. – Надеюсь, на работе ты будешь обращаться ко мне более приветливо, а то мои подчиненные неправильно нас поймут, – сквозь остатки хмеля язвлю я.

– Она видела тебя с Машей. Настя вчера была около бара, – с неожиданной злостью заорал он.