Исцели меня

– Ммм, псалом девяносто, я тоже очень люблю эту молитву, – поддержала я его, услышав знакомы слова молитвы: – …и явлю ему спасение Мое. Аминь.

– Зачем ты это сделала? – сердито крикнул он. – Ты же могла погибнуть.

– Уверена, вы бы отнеслись с уважением к моему погребению, – засмеялась я, но боль во всем теле останавливает мой сарказм. – Я думала, я все знаю о боли, но я ошибалась… страшно, когда болит душа, а не тело.

– Позволь помочь, – положил он свою большую горячую ладонь мне на живот, и я съежилась от боли и отвращения.

– Не смей меня касаться, если бы во мне сейчас остались силы, я ушла бы! – закричала я. – Не трогай меня…

Он резко отдернул руку и нервно провел по своим гладким черным волосам. Мои слова огорчают его и заставляют задуматься, я хорошо это вижу. Теперь он без маски, его мимика стала настоящей и живой, и я жалею, что раньше не знала его таким.

– Анастасия, если тебе не помочь, ты можешь погибнуть. Зачем ты этого хочешь? Ты нужна людям, ты нужна мне…

– Хах… этим людям, которые в меня тыкали пальцем и кричали, что во мне бес? – засмеялась я, несмотря на острую боль. – Странная женщина была права, вся моя работа бесполезна.

– Странная женщина? Ты с кем-то встречалась? – насторожился он.

– Это уже не важно…

Он лег рядом со мной и взял меня за руку, я хотела сбросить его руку, но настолько устала, что не могла пошевелить и пальцем. Мы смотрели вверх овального купола, на котором нарисован большой лик Иисуса и двух ангелов по бокам.

– Правда красиво? – спросила я.

– Знаешь, – начал он спокойным голосом, – когда меня отправили к тебе в наставники, я испугался твоей юности. Сначала я не верил, что такая хрупкая и жизнерадостная девочка сможет выдержать тяжелые муки. Но день ото дня ты выдерживала, не теряя свой оптимизм. Тогда я разглядел в тебе бойца. И чем старше ты становилась, тем больше я в тебя влюблялся. Ты была честной, доброй, умной и безумно красивой, и, несмотря на все трудности, ты улыбалась боли в лицо. Мне тяжело было скрывать свою привязанность к тебе, и я боролся с собой, отгоняя всяческие мысли, сохраняя духовность между нами. Орден отдавал приказы беречь тебя от посторонних мужчин и дурного влияния. Тогда я впервые подал заявку, чтобы меня рассмотрели в качестве твоего супруга. И неожиданно появился он. Ты изменилась до неузнаваемости, и я явно осознавал, что теряю тебя. Ты боец по жизни, а он тебя сломал. Мне больно видеть, как угасает твоя жизнерадостность.

– Он лучшее, что было в моей жизни. Меня сломали вы со своим враньем. Если бы я в то свое юное время, получила хоть каплю внимания и любви, если бы мне сказали, что я имею право на семью, возможно, я смогла бы стать вашим преданным союзником и женой, но свое сердце открыл мне он, а не вы. Несмотря на то, что он сейчас с другой, я всей душой принадлежу только ему, – с тоской произношу я и чувствую, как слезы по вискам стекают на пол.

– Орден тебе не позволит, это могущественная организация, ты не сможешь тягаться с ней, – спокойно говорит он.

– Мне все равно. Тело пленить можно, но удержать чувство и разум не сможет никто. Я отработанный элемент, и когда орден это поймет, я буду ему не нужна

– Глупая, – тихо произнес он, – очень много людей страдает от неразделенной любви, но все же выживают. Это сейчас тебе больно, со временем все пойдет.

– Моя любовь была взаимная и я – не все, – отдаю я последние силы раздражению.

– Я виноват, я признаюсь, что виноват перед тобой. Я связан многими обязательствами и инструкциями, которые влияли на мое поведение…

– Если вы любите меня… то какие инструкции могут помещать чувству… вы очень жестокий человек, Александр… – тихо произношу я. Мое тело слабеет, образы под куполом храма расплываются, и я ухожу в сон.

Я проснулась от страшного резкого грохота. Открыв глаза, я поняла, что по прежнему лежу на холодном полу большого помещения в храме. Вокруг темно, а через узкие вытянутые окна видно, как мгновенная вспышка молнии наполняет храм светом, и так же быстро все погружается во мрак. За этой борьбой темноты и света следует громкий ужасающий раскат грома. В окна стучится одинокий дождь бродяга.

Через тупую боль в мышцах я села и увидела, что Александр спит на полу рядом со мной. Я думаю о путях отхода, и, на мою удачу, в очередной вспышке света вижу в кармане Александра длинный бронзовый ключ от церковных дверей.

«Это мой шанс», – подумала я и осторожно потянулась за ключом. Не думая о слабости и боли, я быстро вытащила его и тихими шагами попятилась к выходу. Александр лежал недвижимо. Я ускорила шаг. Вышла на улицу, и резкий порыв ветра и ледяной дождь ударили в спину, от неожиданности я не удерживаю дверь, и она громко хлопает. В порыве страха я в считанные секунды вставляю ключ в дверь и делаю оборот. За дверью послышалась возня, глухие шаги и резкий удар.

– Анастасия… что ты делаешь? – закричал Александр. – Открой дверь, не глупи.

Пытаясь укрыться от прохладных крупных капель, я прижимаюсь в деревянной двери и чувствую сильные удары. Александр не оставляет попыток освободиться.