Исцели меня

– Ты слишком поздно пришла, – произнесла она спокойно и умиротворенно. – Мой муж уже умер пять лет назад, мои дети выросли и разъехались, но я не чувствую себя несчастной. Мои дети хорошо устроились в жизни, часто навещают меня. Мой муж мог бы гордиться своим потомством, впрочем, как и я. И да, ты права, я знаю, кто ты такая. Сядь, в ногах правды нет, – показала она на стул, стоящий у стола напротив ее.

– Кто вы? – растерялась я и села на жесткий деревянный стул, такой же древний, как вся мебель в доме.

– Не важно, кто я. Важно кто ты… – она замолчала, поперхнувшись воздухом, но покряхтев и покашляв, продолжила: – Ваш орден искренне считает, что держит в тайне всю информацию о своих одаренных, но это не так. Даже у такой мощной организации есть свои слабости и трещины, – смакуя произнесла она, лукаво улыбнувшись, и положила книгу перед собой.

– Этот орден не мой, и я не хочу иметь с ним ничего общего.

– У-у-у, смелая девочка. К сожалению, ты не единственная одаренная, которую ордену придется усмирять. Потребуется много сил, чтобы избежать его преследования.

– Вы сказали, что я поздно пришла? Почему я вообще здесь?

– Почему ты здесь? Так, возможно, Богу угодно, – пожала она плечами. – А почему поздно пришла? Душа твоя уже в печали, сердце растерзано, а в голове поселились мрачные мысли.

«Она словно читает меня», – подумала я, и по спине пробежал холодок.

– Вы одаренная? – выпалила я.

– Я не имею права говорить с тобой о своей жизни. Но хочу, чтобы ты поняла, что все одаренные в процессе воспитания взращивают в себе большую гордыню. Вам орден или наставник, что, в принципе, одно и то же, навязывает, что вы единственные, кто спасет человечество. Вы – жертвы, – настойчиво, но с ироничной улыбкой произнесла она, порождая во мне протест.

– Но разве не тяжела наша работа? Отдавать частичку своей плоти ради благо человека?

Она громко засмеялась. Ее хохот наполнил всю комнату, а меня непониманием и страхом. Она вмиг замолчала, сосредоточенно посмотрев на меня.

– Не тяжелее врача, который жертвует семейным спокойствием, спасая сотни тысяч людей за свою недолгую жизнь, или учителя, который открывает свою душу ради тысячи детей, стараясь правильно их взрастить, быть может, спасателя или пожарного, которые, рискуя своей жизнью и психикой, спасают людей. Да просто обычная семья, которая берет на себя ответственность воспитать приемного ребенка как своего родного. Всех этих людей не причисляют к лику святых, как вас. Людей не нужно спасать прикосновением. Человек сможет измениться тогда, когда воочию увидит чью-то жертву, принесенную ради него. Как, например, Господь наш принес жертву, через страдание сына своего. А твои страдания не видны, а значит, бесполезны. Жалость мотивирует и отрезвляет. С людьми нужно говорить и выводить их к свету и, возможно, посвятить этому всю свою жизнь, но помни: помочь другим ты сможешь тогда, когда собственная душа будет в покое, а сердце переполнено любовью.

– Я потеряла любовь, – с горечью произнесла я, осознавая, что абсолютно пуста и безжизненна.

– Смешная, – улыбнулась она, – любовь нельзя потерять, если только она была не настоящей. А если твое сердце по прежнему горит огнем, как при первой встрече с ним, значит, ты испытала настоящее чувство любви, которое имеет при себе много спутников. Один из которых – ревность. Впереди у тебя много чувств, которые тебе надо пережить – хороших и плохих. Если ты перестанешь быть тепличным ребенком и познаешь их на себе, тогда ты по-настоящему поймешь людей, которые окружают тебя. До этого ты смотрела на людей как на энциклопедию, в теории знаешь, а до практики далеко. Ты за весь период работы начала видеть в людях пороки, зло и бесполезность, и любовь к людям начала угасать в тебе. До настоящего целителя, девочка моя, тебе нужно пройти долгий и серьезный путь. Целитель должен чувствовать, а не знать. Твоя боль – это следствие непонимания людей, которых ты спасаешь.

– Откуда вы все знаете?

Она вызывает во мне удивление и вопросы.

– Оттуда же, откуда и ты…

– Вы одаренная?

– У нас единое небо над головой, все вокруг нас пропитано мудростью, нужно только разложить все по полочкам. Нет гениальных открытий, есть простые истины, нужно только желание постигнуть их.

– У меня сегодня такой безумный день, – удивилась я. Ведь она права, я по-особенному начала относиться к людям, которые потеряли любовь, только после того, когда сама отказалась от Максима. И Александр никогда так доходчиво не объяснял законы жизни, как эта неизвестная женщина.

– Это лучше, когда время останавливается вокруг тебя. А сейчас ты злоупотребляешь моим гостеприимством, уходи, – раздраженно буркнула она.

– Могу я хотя бы узнать, как вас зовут?

– Больше ничего не скажу… Прощай.

Она подняла книгу и стала внимательно ее читать, не обращая на меня никакого внимания. Я посмотрела на обложку книги и увидела простой бульварный детектив. Я усмехнулась про себя, ожидая увидеть, что такая мудрая женщина будет читать минимум произведения Омара Хайяма.