Искательница приключений

Но как, тут же подумал горец, если только не без помощи чрезвычайно сильного нанятого мага, граф выводил чудовище на дневной свет таким образом, чтобы бедняки не видели, где оно содержалось? У горца родилась по этому поводу мысль, объясняющая также многие другие странные моменты касательно заточения этого отпрыска тьмы, но он не поспешил поделиться своим соображением со златовлаской. Дитя дикой мудрости, в соответствии со своим пониманием целительницы, он решил использовать это умозаключение по-своему во благо ее плана, когда придет время.

В гостиной искатели приключений нашли дверь в подземное помещение, очевидно, в погреб.

Глава десятая

Златовласка разобрала на двери в погреб защитное заклятие, сильное, но поставленное небрежно, будто его создатель не слишком беспокоился о безопасности города и о сохранности спрятанного в погребе существа от, например, похитителей. В следующую секунду заклинание расплелось под рукой девы, а с самой дверью Лихт не церемонилась: чисто разрезанные мечом половинки ухнули на пол и открыли за собой уходившие в темноту узкие каменные ступени.

Из темноты, словно из врат подземного царства, на искателей приключений дыхнуло скверной. Они подались назад, на миг, но не на больший промежуток времени: привычно презрели опасность и ступили на лестницу. А погреб совсем погребом не оказался, всего через несколько десятков преодоленных ступеней, да еще рассеченная дверь за спинами Лихт и горца воспарила по воздуху, срослась в одно целое сама по себе, насадилась на промасленные петли и щелкнула замком, как затвором темницы или пыточной камеры. Искатели приключений повернулись на звук, подождали, увидели, как снятое Лихт заклинание на сих воротищах в преисподнюю восстановилось без какого-либо воздействия с их стороны.

Они продолжили спуск. Схождение получилось долгим, к тому же темным, невзирая на свет меча девы; с каждым шагом все более сумрачным, тяжелым, угрожавшим — но это только подстегивало в златовласке и ее спутнике желание идти дальше.

Каково выросшему под близким небом горцу было спускаться под землю? Возможно, Лихт следовало изучить своего спутника на предмет страха, чтобы он не подвел в решающую минуту? Но златовласка ощущала только его глубокое уверенное дыхание за спиной.

Иначе быть не могло, ведь горы помимо кряжей подразумевали так же ущелья и пещеры в хребтах, причем дно ущелий было так низко, что скрывалось под многослойным молочным туманом, и даже отзвук брошенного вниз камня не доходил до обрыва, с которого тот камень послали вниз. В пещерах оказывалось проще простого заблудиться даже с набитой факелами сумкой за плечами и картой всех этих ходов, переходов, галерей, пассажей, карманов, залов со сталактитами и сталагмитами, с озерцами и потоками холодной, искрящей на огне светоча воды.

Более того, спутник целительницы происходил из племени, традиция которого предписывала молодняку доказать свое совершеннолетие, свою способность служить деревне походом в пещеры за кожей пугливо прятавшейся в них ящерицы. Те сыновья высокогорного народа, кто полагался на физическую силу и холодное оружие, нашивали из добытой кожи заплатки на одежду, в которой потом выходили на поле брани, а пошедшие по пути колдовства натягивали ее на свои барабаны, чешуйчатой стороной вверх. Желтоглазый компаньон Лихт, когда пришло его время, поступил согласно традиции своего племени.

Между тем, помимо робкой ящерицы в пещерах обитали и опасные создания. Дети гор ходили в вертепы чаще всего группами, и в иной раз их численность по возвращении на свет отличалась от той, в которой они сходили в темноту. Тот же, кто шагал позади девы, прошел в сердце скалы в одиночестве, без всякой компании, добыл шкуру и выбрался из кромешного мрака обратно под своды хребтов. В деревне показал старейшинам укусы, рваные раны на серой коже своей, а также клыки и когти тварей, которые вожди племени после короткого изучения сочли всего день назад вырванными из лап и пастей зверей. Словом, желтые глаза оставались такими же спокойными и внимательными, движения — неуклюжими не больше обычного, так как для этого искателя приключений не было ничего нового в спуске в темноту.

В тоннеле под землю оказалось сухо, будто законы почвы и воды уступили воле содержавшегося уже неподалеку, судя по выросшей в несколько раз плотности нечистой энергии, пленника. Только его влиянием объяснялось отсутствие влаги, которую следовало бы ожидать глубоко под почвой, и сопутствовавшего ей мха на камнях, а также — тяжесть воздуха, но не из-за гнилости запаха; ее тут и близко не ощущалось. Не было даже ручейков просочившейся с поверхности при такой непогоде дождевой воды. Только лестница горбатой стрелой ныряла во чрево не-жизни, где упиралась узкой площадкой в большие ворота из стали с барельефом божеств — покровителей тьмы на обращенной к искателям приключений стороне.