Искательница приключений

Только когда Лихт шагнула в сторону ложа, он сорвался с места так резко, будто никогда не сидел в полной неподвижности.

От усыпляющих заклинаний отмахнулся, обездвиживающие заклятия разорвал рукой, когда они опутали его, а вселяющие ужас проклятия, от общей силы двоих которых побежал бы и опытный заклинатель мертвецов, срикошетили на Лихт.

Искательнице приключений удалось только отвести проклятия от себя, но не рассеять, и они угодили в горца. Что было дальше, Лихт не видела, только слышала, что ее спутник не кричал. А ее прибила к полу чудовищная сила; эта сила пронзила шею целительницы острейшей болью.

Мир потемнел. Златовласку сжали ледяные объятия. Она сопротивлялась им, в то же время отказывалась признать, что ошиблась в создании, которое вдавило ее в черный камень. Что неверно истолковала его поступок в лесу северного града много лет назад и погубила себя. Жизнь потекла из Лихт прочь через рану на шее, через распоротую артерию.

Было в ощущении уходящей жизни что-то сокровенное, древнее. Оно влекло в мир тьмы, первозданный, такой, когда в него еще не пролился свет. Оно заставляло деву принять смерть с удовольствием. Целительнице захотелось больше не размыкать век, захотелось отойти в мир иной. Пройти в него под руку с тем, кто жадно глотал ее свет.

Еще она чувствовала восторг порождения тьмы: он проистекал из противоположности энергетического начала Лихт его нечистому истоку. Столкновение стихий разлило и по телу златовласки небывалое наслаждение.

Затем краем уха дева различила зашипевшие и закаркавшие слова, удар посоха с рогатым черепом и горевшими глазницами о пол. Дрожь в стенах и потолке склепа были удару ответом. Жидкое пламя налетело на дочь света и приникшего к ней наследника тьмы.

В венах Лихт забурлил огонь. Пелена перед глазами отступила. Свет прекратил утекать. Смерть сгорбилась серой тенью и побрела прочь, восвояси, пьяная, злая, разочарованная.

…Дышать было тяжело, но два голоса заставляли боровшуюся за жизнь деву делать вдох за вдохом, до тех пор пока белоснежная шея её не срослась. Лихт повернулась набок, собрала силы, открыла глаза. Увидела, что стало с горцем.

Тут же голоса вернулись. Приказали ей уснуть. А она воспротивилась.

Тогда несгибаемая воля одного из голосов усыпила искательницу приключений. Второй голос ничем не помешал действию первого.

Тело Лихт расслабилось. Темнота поглотила дочь света, целительницу, златовласку.

Глава одиннадцатая

Тем временем два корабля боролись за жизнь со стихией, но не их судьба интересна сему сказу, а живой благодаря напористому действу, рассекавший руками, будто мельницей, волны, с животной силой плывущий по направлению к недалекому берегу человек. Он игнорировал горечь соли во рту и глазах того цвета, какой в ясные дни принимала вызвавшая эту горечь отныне взбеленившаяся вокруг него жидкость.

Минуту назад он спустился в трюм жалобно трещавшей шхуны, где нашел искательницу приключений мирно спавшей, а учеников — бодрствовавшими, но чутье взвыло в нем при виде этой картины. Ученики повалились с ног, замерли без движения, а искательницы приключений в момент не стало: взяла да испарилась с ложа, даже вмятины на простынях после себя не оставила. Он убедился, что ученики целы, только уснули магическим сном, прогремел проклятие колдунам и кудесникам и выскочил на палубу.

Продрался через ветер, дождь, волны, пену, нашел капитана корабля у штурвала с обмотанной вокруг опоры штурвала цепью на поясе — чтобы не смыло за борт. Прокричал ему в ухо приказ немедленно сдаться преследовавшему их бригу во спасение экипажа. Вскочил на фальшборт, взмахнул ногами, со скользкой перегородки взлетел прыжком в воздух. Будь у него хвост с двумя плавниками, стеганул бы им яростно по горьким брызгам, а боковыми плавниками откорректировал падение, все равно воздух был почти водою в эту секунду, и в нем рыбой плыть можно было.

Свалился в море грузным китом, вынырнул на поверхность и поскакал по волнам описанным выше образом; напрасно перекрикивали ураган капитан шхуны, а за ним — капитан брига, мимо которых промчался следопыт. Лишь на миг он повернул голову, блеснул зеленью глаз во вспышке расколовшей небосвод молнии и перекрыл бурю кличем, из которого следовало капитану брига передать на сушу, чтобы граф ждал его скоро. Скоро же скрылся следопыт из виду пошедших на сближение судов, чьи палубы были затоплены, снасти спутаны, а люди частично смыты волнами за борт, потому что не выдержали напора желавшей упокоить их в своей толще морской воды. Чудом корабли не столкнулись, когда подтянулись друг к другу абордажными кошками.