Искательница приключений

Тяжело опустился и звякнул мешочек между стражами в знак того, что его содержимое следовало им разделить поровну. Затем обладатель желтых глаз уловил колебание мысли искательницы приключений и понял, что разумы юношей только что были изучены ею на предмет того, как они могли распорядиться даром, — отчего у девы закралось сомнение в верности ее решения. Златовласка задумалась, и когда горец коснулся разума внутри светлой головы, он увидел полотно свежего воспоминания, вернее, полотна двух свежих воспоминаний.

В первом на нос тому стражу, что полз только что к деве, упала капля слепого дождя, днем, на воротах города, а во втором полыхала портовая таверна час спустя за тем событием. В таверне же, на горящем столе с мешаниной блюд и напитков, в сильных объятиях — жгучий поцелуй от страстных уст того же молодца. Выходило, что страж стоял на посту уже половину суток или даже больше того, да еще в разных по значимости местах града, ибо ныне ведь перевалило глубоко за полночь.

Вереница извлеченных из сознания искательницы приключений картин поведала горцу о вот уже нескольких годах подобной службы стража с целью, в глазах людей всех сословий городов и деревень выглядевшей почетной, достойной, но столь же презренной в глазах искателей приключений, для кого человеческий мир был повернут обратной стороной своей, сокрытой от недостаточно пытливых взглядов изнанкой. Суть раздумий девы заключалась в том, что ее дар мог поспособствовать исполнению мечты спавшего у ее ног юноши, вместо того чтобы только спасти его от наказания за провал в качестве стража, — в зависимости от того, как молодой человек распорядится деньгами.

Продолжая взвешивать доводы «за» и «против», Лихт не спрашивала мнения своего желтоглазого спутника, а он знал, что ей важно решить, как она поступит, самостоятельно, посему на ход ее размышлений он не пытался повлиять. В тот момент в душе искательницы приключений рассматривалось лишение стража жизни с целью предотвращения убийства многих других людей; но неужели романтичный парень был так плох? Ответ появился много позже, через два десятка лет, а в эту ночь златовласка предоставила юноше самому вершить свою судьбу — мошна с монетами осталась лежать в том месте, куда Лихт обронила ее.

Рожденный в горах вышел за девой из переулка, зная, что он поступил бы так же на ее месте. Горец отметил, что на этот раз, несмотря на недостаток времени, искательница приключений думала не импульсивно.

Царица ночная была к ним благосклонна иль другие силы тьмы видели в их действиях способствовавшие обретению власти над миром мрака занятия, но пока город стенал под пятою бури, пока два корабля в море боролись за жизнь, на площадь в центре трущоб не упало ни капли дождя. Ее не раздирал на куски ветер, над ней не гремел оглушительно гром, ее освещали мирно ночные светила, и они же сопровождали шаг искателей приключений к массивной двери во главе крыльца о ряде ступеней. Кроме искателей приключений ни живой души не шлепало в этом месте по грязи.

Дверь крыльца оказалась не защищена заклинаниями. Врезанный в нее замок застонал стоном рвущегося железного ригеля, затем, когда дверь захлопнулась за девой и ее спутником, ригель выпрямился, хрустнул и понес службу, будто ничего с ним и не бывало.

До того как глаза искателей приключений привыкли к густой темноте внутри дома, их другие, не физические, чувства утонули в пучине взбеленившейся при их появлении нечистой энергии. Пусть та проявила себя не зловредной, не агрессивной, а лишь оскалилась диким волком в предупреждении не делать ни шагу дальше к ней, ее концентрация поведала златовласке и горцу, насколько могущественное создание жило тут и как сильно оно не желало, чтобы его беспокоили. Но за тем сюда и пришли искатели приключений, чтобы потревожить его.

Прихожая осветилась вынутым из ножен мечом Лихт. Под их ногами лежал достаточно вычищенный половой коврик, рядом с ковриком, у стены, пристроилась закрытая полка для обуви, грубовато и крепко сколоченная, а в шаге от нее стояла пустовавшая в тот момент вешалка для плащей и другой теплой верхней одежды. Сами же стены комнаты дышали кошмарной погодой снаружи здания, застоялой вечной сыростью близкого моря и холодом ветров от него, да еще сочились из едва видимых пор и трещин в не прикрытом ничем камне будто темной вязкой слизью, которую видели только глаза искателей приключений и относили ее на счет той же мрачной унылой силы, так не обрадовавшейся увидеть их здесь. Все это, однако, не мешало прихожей быть чистой и обжитой в общем, почему обладатель желтых глаз решил, что тут давно вели круглосуточный дозор одетые на манер бедняков квартала стражи, выдававшие себя за жильцов или гостей хозяина дома.