Искательница приключений

Заклинание на воротах оказалось совсем простым, замок в них отсутствовал, поэтому горец положил ладонь на странно теплую поверхность барельефа. Напряг, было, мускулы, но повременил, ибо заметил, что златовласка изучала площадку у лестницы, с которой они сошли, вместо того чтобы стоять рядом.

Сделанное ею открытие вызвало в горце настоящий интерес к тому, кто ждал их за воротами: нечистая сила исходила из-под ног искателей приключений, а не со стороны врат. Да, черный свет, путеводную звезду искателей приключений излучал не пленник подземелья, а заложенный под ступени колдовской предмет.

В руках горца возник длиной почти во весь его рост посох с рогатым черепом. Посох стукнул по полу, гулко громыхнул по площадке; в сумраке зашипела и закаркала речь, в звуках которой с удивлением угадывались могшие быть выраженными только разумным существом посылы.

Колдовские слова пустили в воздух искры из полыхнувших глазниц черепа горного млекопитающего. Искры разрослись во всполохи, закружились вокруг искателей приключений один вослед другому, окутали их огнем. Но не обожгли жаром, а очистили разумы, сделали бодрее тела и заострили реакцию златовласки и ее спутника.

Нити заклинаний обладатель желтых глаз провел через огонь, ибо огонь был стихией его духа, и пламя потекло в его жилах вместо крови, когда искатели приключений наконец догадались, что угодили в расставленную человеком много опытнее их двоих ловушку. А иначе нельзя объяснить, зачем кому-то заманивать деву и ее компаньона с помощью магического артефакта под землю и закрывать за ними дорогу обратно. Как это они сразу не поняли?

Лихт изготовилась драться. Она знала, с кем придется помериться мастерством. Рассчитала, как повернуть поединок так, чтобы ей представилась возможность воспользоваться самым ненавистным для такого типа магов заклинанием.

Она чувствовала, что положить под ступени предмет такой силы и остаться целыми после этого могли только руки одного знакомого ей человека. Полные силы руки, готовые выполнить любой замысел смотревшей на жизнь со стороны ее полезности для смерти головы.

Дева решила дорого продать ему жизнь свою. А ведь она до конца так и не поверила отвернувшемуся от света человеку.

Искательнице приключений показалось, что стены стали сближаться, чтобы раздавить ее и спутника. Но то была иллюзия. Ей увиделось, что пол понес их к потолку, а на потолке выросли острые колья, чтобы пронзить ее и горца от горла до ног. Но это был оптический обман. Целительнице померещилось, что сам тяжелый воздух затвердел, сковал ее движения, надавил на легкие, чтобы она перестала дышать. Но се также оказалась ложью.

А вот грохот покатившего по ступеням тяжелого клуба безобразной живой материи был правдой, ибо горец пустил вверх по лестнице сполох, которым выхватил из темноты отвратительную массу жил, клыков, когтей и костей. Искателям приключений узнался особливо прожорливый демон.

Бес подпрыгнул от очередной ступени, разверз кожистые крылья под потолком и полетел на деву и горца с росшей из секунды в секунду скоростью.

Лихт видела, как свободной от посоха рукой горец выхватил из ножен на поясе отравленный кинжал. Спутник златовласки изловчился, было, всадить кончик лезвия в уязвимое место беса, чтобы бес умер спустя несколько мгновений после трапезы, в диких мучениях, ценой своей жизни. Но златовласка оттолкнула горца в сторону и не позволила ему пожертвовать собой.

У лица целительницы сошлись челюсти с тремя рядами скверно пахших зубов; кинжал спутника златовласки задел панцирь, яд зашипел на роговине, исторг густое облако пара, но не проник в организм проклятого. Челюсти раскрылись, зубы задвигались каждый самостоятельно, в слюне заплясали два языка, а Лихт омыло трупным смрадом. Тут ее обхватили серые кисти, и горец прыгнул спиной на ворота в конце площадки, благо они были рядом. В прыжке он увлек Лихт за собой.

Силы прыжка и веса двух тел оказалось достаточно, чтобы ворота подались; дева и желтоглазый спутник ее перелетели через порог, повалились на теплый каменный пол, а створки за ними закрылись, и на их внутренней стороне тоже прорисовался барельеф. Демон тут же забился в сталь, взвыл и заверещал, но ворота уже не открывались.

Их явно сомкнула чья-то сила, и эта сила превосходила физический напор беса; способностью же сплетать нити энергий в заклинания эта разновидность проклятых была обделена. Лихт и горец вскочили, встали плечом к плечу и посмотрели в центр зала в ожидании старика, что дружил со злом. В его полную власть они теперь попали. Свет и огонь против зла и тьмы.

Но их взглядам предстало ничем не покрытое каменное ложе в центре с высокими потолками склепа, а на холодной длани скалы со склоненной будто в размышлении головой сидел некто с очень бледной кожей. Белой даже в свете множества факелов и ламп, что освещали склеп.

Он был одет в лохмотья дорогой одежды, очевидно, порубленной топорами, изорванной палицами. От него разило холодом с двух десятков шагов, и он не поднял головы, чтобы осмотреть искателей приключений.