Импровиз. Сердце менестреля

Третьего дня учёному пришло не ум смешать «полуэликсир» с верхней фракцией продукта возгонки перебродившего пшеничного зерна. Кстати, он утверждал, что додумался сам до создания перегонного куба, позволяющего получать напиток, пьянящий сильнее самого крепкого вина. Правда, воняет так, что не каждый способен заставить себя проглотить, да и по утрам голова болит ужасно, и горло обжигает. На удивлённые вопросы Коло и Ланса — а для чего нужно вообще такое зелье, невкусное и вонючее, когда вокруг вина, хоть залейся? — Прозеро ответил, что уже подумывает, как очищать него при помощи древесного угля. А пригодиться напиток может путешественникам. Ведь бочку вина с собой не повезёшь, а бутыль «горелки» можно. Кстати, название алхимик придумал сам, поскольку полученная им жидкость вспыхивала от поднесённого огонька свечи.

Так вот, он смешал «полуэликсир» с «горелкой», дал отстояться, выпарил, получил несколько щепоток восьмигранных кристаллов коричневатого цвета. Осторожное добавление в смесь серы и ртути к видимым результатам не привело. В расстроенных чувствах отворил ставень и вышвырнул колбу вместе с кристаллами в окно…

И тут как бабахнуло!

По словам Прозеро, маленький стеклянный пузырёк с несколькими гранами бурого порошка причинил разрушений не меньше, чем бочонок пороха. Соседский дом напротив превратился в груду развалин, два других, подпиравшие его с боков, опасно накренились, их стены змеились трещинами, и ремонту, похоже, не подлежали. Погибли четверо человек в доме — муж, жена и двое детей — и их собака, привязанная у чёрного входа. Битым камнем накрыло проезжавшую мимо повозку. Таким образом, к числу жертв алхимика добавились двое ломовых коней и возчик.

Сам он тоже, конечно же, пострадал. Ненадолго оглох. Острый осколок песчаника рассёк бровь. Ударной волной с петель сорвало входную дверь и черепицу с крыши. Явившиеся стражники по-быстрому арестовали незадачливого учёного и препроводили а кутузку, а уж оттуда, после доклада вышестоящему начальству в подземелье под замком герцога.

— Здорово! — восхитился Коло. — Неужто посильнее пороха получилось?!

— Наверное… — пожал плечами алхимик.

— Сможешь повторить?

— Что?

— Порошок свой сможешь ещё раз получить?

— Да зачем он нужен? Он же трансмутации металлов не способствует. Бесполезный опыт.

— Вот чудак! — Наёмный убийца повернулся к Лансу в поисках поддержки и одобрения.

— Я тоже не понимаю, зачем он тебе? — пробормотал менестрель, думая о своём. — Само собой, он сильнее пороха, но если взрывается от падения, его людям давать нельзя. Представляешь, обоз везёт бочонки с огненным зельем для пушек и вдруг у подводы колесо отваливается?

— Вот странные вы какие! Я сразу придумал. Вот, к примеру…

[1] Омюсс — женский головной убор, похожий на капюшон, с концами, завязанными вокруг шеи.

[2] Дароносица — переносная дарохранительница, используемая священником для перенесения Святых Даров в дома больных и умирающих людей для их причащения.

[3] Атанор — алхимическая печь, топившаяся дровами или маслом. Позволяла создать высокую температуру.

[4] Стандартный набор алхимических операций: тритурация — растирание в порошок, сублимация — возгонка, фиксация — закрепление, кальцинация — прокаливание, дистилляция — перегонка и коагуляция — сгущение.

Глава 5. ч. 2

Договорить он не успел. В коридоре появился надзиратель с факелом и дубинкой, а сопровождал его незнакомец, явно из благородных. Чёрный дублет, застёгнутый у горла, высокие сапоги со шпорами, чёрные шоссы. На боку шпага. Темно-русые волосы без седины зачёсаны назад, усы щегольски подкручены. Прямая спина и разворот плеч выдавал в нём военного.

— Тут они, пран, — буркнул надзиратель.

— Хорошо, — хриплым голосом ответил посетитель. — Подожди меня.

Он приблизил лицо к решётке и замер. Молчал, глядел, не мигая, и даже, казалось, не дышал.

Заключённые сперва удивились, потом насторожились. Динк попытался съязвить, но надзиратель выразительно потряс дубинкой и у молодого грабителя язык прилип к гортани.

Ланс ловил на себе тяжелый, изучающий взгляд и невольно принялся в ответ рассматривать странного гостя. Отметил «про себя», что молчаливый посетитель молод — от двадцати пяти до тридцати лет; хорош собой — наверняка его правильные черты лица, вкупе с военной выправкой, имели успех у прекрасной половины Аркайла; однако, утомлён и чем-то до крайности раздражён. Это читалось в подрагивающей щеке, прикушенной губе, тёмных мешках под глазами. Какое-то время он просто стоял, а потом взялся руками за решётку, как будто боялся упасть. Менестрель терялся в догадках — кто бы это мог быть, зачем пришёл сюда? За минувшие десять дней альт Грегор привык видеть только лица соседей по темнице, надзирателей и Гвена альт Раста, удостоившего обвиняемого в убийстве герцога беседы.