Импровиз. Сердце менестреля

Дни тянулись за днями, сменяясь тягостными ночами. Деррик становился всё мрачнее, поговаривая о необходимости переезда жены с сыном в отцовский замок. А потом вдруг поздним зимним вечером произошло событие, которое окончательно сломало всю жизнь Реналлы. Ну, или положило начало слому, как червоточина становится причиной падения дерева. Появление вначале Ланса альт Грегора, а следом за ним герцога Гворра. Драка между ними. Обидные слова, которых она ни в коем случае не заслуживала. И бешеные глаза Деррика поутру. Крик, оскорбления. Реналла не могла понять, за что ей всё это, за что Вседержитель наказывает её? Из разговоров со слугами она узнала, что Гворр мёртв, а Ланс — в темнице по обвинению в убийстве и ему грозит смертная казнь. Неужели, думала Реналла, это из-за неё? Осознание причастности превратило её жизнь в пытку. Душевные терзания усиливала откровенная радость Деррика. Она пыталась поговорить с мужем, но снова нарвалась на брань.

И вдруг Деррик альт Горран погиб на дуэли.

Убит капитаном стражи, чью семью он приютил. Убийца погиб в тот же день. Был ранен аркебузной пулей и сорвался с обрыва, разбившись насмерть.

Коэла альт Террила хоронили в тот же день. Реналла настояла на том, чтобы Жермина взяла у неё немного денег на оплату работы могильщиков, на гроб и на пожертвование в храм. Прощаться с Коэлом пришло совсем мало людей — жена, дети и придворный маг-музыкант, который в последние дни из мягкого и нерешительного стал жёстким, будто его создали заново, вытесав из гранита. Время от времени Реналла бросала взгляд на жалкую кучку людей на дальней окраине кладбища. Отпевал погибшего, а перед смертью вновь угодившего в опалу, капитана стражи один-единственный служка. Панихида прошла скомкано и к тому времени, как священник в стихаре перевалил за половину заупокойной службы, гроб с Коэлом уже опустили и забросали землёй.

Регнар, Жермина и молчаливые дети медленно пошли по тропинке, вьющейся между надгробных камней. Выход за кладбищенскую ограду шёл мимо толпы, собравшейся у гроба Деррика. Близкие альт Террила не хотели — стеснялись или боялись — смешиваться с ней, а потому не спешили, еле-еле переставляя ноги.

Взглянув в их сторону, Реналла снова повернулась к покойному супругу.

Священник, заканчивая молитву, уложил в гроб иконку Святого Беды, которого почитали, как проводника душ усопших в Горние Кущи, окропил покрывало святой водой. Дьякон при этом ходил вокруг, размахивая кадилом.

Деррика накрыли крышкой. Старший могильщик медленно и печально ударил молотком по шляпке торчащего гвоздя. Реналла прижала к сухим глазам кружевной платочек.

Тук! Тук! Тук!

Молодой вдове казалось, что это не крышку гроба заколачивают, а распинают её спокойную и благополучную жизнь. Что делать дальше? За какие средства существовать? Возможно, Дом Чёрного Единорога, которому присягал её отец, назначит какое-то пособие? Ведь о жаловании капитана гвардии можно забыть. Или родители Деррика, так и не успевшие добраться на похороны сына, будут выплачивать содержание если не ей, то хотя бы своему внуку? Или ей придётся ехать к отцу, в старенький замок с выщербленными стенами и протекающей крышей. Снова ёжиться от сквозняков и бояться крыс в подвале? Слушать бесконечные обсуждения накосов и удоев? Это хуже смерти… Нельзя сказать, что её жизнь в столице представляла собой непрерывную череду балов, приёмов и всяких прочих увеселений, но возвращаться в провинциальное убожество так не хотелось…

Гроб с телом Деррика медленно погрузился в разверстую пасть могилы. Молчаливые работяги взяли в руки заступы. Реналла знала, что должна первой бросить горсть земли. На дрожащих ногах она прошла вперёд, наклонилась, сжала пальцами несколько бурых липких комочков, напрягая все душевные силы, чтобы не передёрнуться от внезапно накатившего отвращения, и бросила землю в яму. Отошла, украдкой вытирая ладонь о подол платья.

Следом потянулись гвардейцы, служившие с праном Дерриком, дальние родственники, волею судьбы оказавшиеся в столице, просто знакомцы с жёнами и детьми. Кого-то из них Реналла видела мельком, с кем-то знакомилась, когда ещё Деррика не обуяла всепоглощающая ревность. Но многие были совершенно не знакомыми. Возможно, на кладбище пришли посторонние люди. Только вот зачем? Денег здесь не раздают…

— Мои самые глубокие и искренние соболезнования, прана Реналла, — раздался у самого уха глубокий и спокойный голос.

Реналла вздрогнула и чуть не подпрыгнула.

— О, прошу простить, если я испугал вас… — Учтиво поклонился невысокий круглолицый пран с белой, коротко подстриженной бородкой.

Одевался он в тёмно-вишнёвый дублет без герба, чёрные шоссы и сапоги с блестящими пряжками, но без шпор.

— Что вы, почтенный пран, — присела с поклоном Реналла. — Вы меня не напугали. Просто я издёргалась вся. Сами понимаете… — Она понятия не имела, кто это, как себя с ним нужно вести, и поэтому на всякий случай в очередной раз прижала к глазам платочек, глубоко вздохнув.