Импровиз. Сердце менестреля

Реналла долго смотрела вслед этой высокой женщине, матери пятерых детей, и думала — почему людям в своих жизненных неудачах обязательно хотят обвинить кого-нибудь другого? Может быть, так проще жить? Но с другой стороны, многое из сказанного Жерминой — правда. Ланс бретёр, не чурался шумных попоек и частенько волочился за женщинами, не пропускал ни княгинь, ни простолюдинок. Так что совет держаться от него подальше, вполне разумен. Но в ушах её стоял негромкий, наполненный искренностью голос менестреля: «В любом случае, я благодарю судьбу, что свела меня с вами»… Ведь он ни на чём не настаивал. Не признавался в любви, не искал благосклонности и встреч, не пытался заявить какие-то права на неё. Не ревновал, подобно Деррику. Не оскорблял, как невесть откуда появившийся в её доме среди ночи герцог Гворр. Не кидал сальные взгляды, как сегодняшние соболезнующие вдове капитана гвардейцы. Приятно осознавать, призналась себе Реналла, что где-то живёт человек, который просто восхищается тобой, не требуя ничего взамен. Но, в любом случае, следует проявлять осторожность. С тайным сыском в Аркайле не шутят, и молчание во всём, что касается Ланса альт Грегора пойдёт только на пользу им обоим.

Глава 9, ч. 1

Марцель альт Родер задумчиво потёр кончик носа, зевнул.

— Ну, давай уже, что ли…

Но Сергио альт Табаска не торопился. Всё тряс и тряс кожаный стаканчик, будто намеревался превратить кости в труху. Или полагал, что если они будут достаточно долго биться друг о друга, то залитые смолой углубления на их гладких гранях разложатся так, как ему хочется. Положим, в это верили многие. Кое-кто из солдат удачи относился к костям суеверно, как к некоему идолу. Желал спокойной ночи и доброго утра, носил в мешочке у самого сердца, будто медальон с локоном возлюбленной. Для начала игры тоже существовали определённые ритуалы. Например, лейтенант Пьетро из Дома Зеленого Пса, всегда украдкой прижимал кости к губам. А капитан-кондотьер пран Жерон альт Деррен украдкой, когда думал, что никто не видит, дул в стаканчик. Лейтенант Сергио тряс до одури кости пред броском. Ну, а сам пран Марцель всякий раз украдкой возносил молитву Святой Марките, чей образок носил на груди. Но делал это всегда даже не шёпотом, а мысленно, едва-едва шевеля губами, так что никто из офицеров Роты Стальных Котов не мог заподозрить его в излишней набожности или в ещё какой-нибудь слабости.

— Кидай уже, Сергио, — знаменщик Толбо альт Кузанн раздражённо крутанул «звёздочку» на длинной шпоре.

Сегодня они играли вчетвером — лейтенанты Марцель, Сергио и Пьетро, а с ними знаменщик альт Кузанн, недавно принятый в отряд по рекомендации самого суперинтенданта Кевинала прана Бьянче альт Форреско из Дома Рубинового Журавля. Толбо приходился самому богатому после великого герцога человеку четвероюродным племянником, но злые языки утверждали, что на самом деле он — его бастард, прижитый с троюродной сестрой. Как там было на самом деле, не мог сказать никто, но зная любвеобильность прана Бьянче, никто не удивлялся такому объяснению. А так же, принимая во внимание, что господин суперинтендант даже в свои пятьдесят прекрасно владел шпагой и не терпел даже тени оскорблений, все предпочитали делать вид, что версия с племянником устраивает каждого. На первый взгляд Толбо показался неплохим парнем — не заносчивым и не жадным. Поэтому лейтенанты охотно пустили его в свой устоявшийся круг. Тем более, капитан Жерон отсутствовал в роте вот уже более недели. Не скучать же в ожидании командира, если можно скоротать вечер за игрой в кости?

Когда какой-то мудрец несколько сотен лет назад выдумал игру в кости, он даже не предполагал, сколько разновидностей её появится за это время. И для черни, не склонной к умственной работе, и для благородных пранов, которые считают, что забава тем интереснее, чем она сложнее. Можно, конечно, просто кидать кости и считать, у кого больше «очков» выпало. Но это — занятие для тупой солдатни, в бою только и способной держать строй с пикой или стрелять из аркебузы. Офицеры искали игр, которые давали бы не только ощущение азарта, но и повод поразмыслить. А потому в последнее время они не на шутку увлеклись «тысячей».

В этой игре выбрасывали по пять кубиков за раз и подсчитывали, сколько выпало «зачётных» граней. К таковым относили по три и по четыре одинаковых «очков» на гранях. В одиночку могли засчитываться только «единичка» и «пятёрочка». «Зачётные» кубики откладывали, а оставшиеся кидали ещё. Кон игрока мог прерваться, если за один бросок не выпадало «зачётных» граней или же по количеству набранных «очков» он попадал в «бочку» — триста, шестьсот или девятьсот «очков». Ну, и, конечно же, он мог сам, добровольно прервать кон и предать стаканчик с костями товарищу, если понимал, что следующий ход приведёт пусть не к проигрышу, но к неудачному повороту в игре. Побеждал тот, кто раньше других набирал тысячу «очков».

Наконец Сергио альт Табаска опрокинул стаканчик на поставленный «на попа» барабан, заменявший лейтенантам стол. Три «пятёрочки».