Игра в игру

Эта фраза отравила мне жизнь, стала той каплей яда, которая парализовала меня. Я враз почувствовал себя беспомощным и беззащитным. Я любил, но, оказывается, не в силах был противостоять более молодому конкуренту. Что скрывалось за Машкиной репликой, в которой, не сомневаюсь, не было злого умысла или тонкого расчета (лучше бы они были!)? Иногда ее слова были настолько смутны и неточны, что ее приходилось переводить. За первым чувством она не видела причины, побудившей ее сказать какую-нибудь галиматью. В сущности, в такие моменты она не говорила, а мурлыкала (я млел от ее голоса, м-м-м…). Я так желал, чтобы эта фраза была корявым набором милых звуков, не несущих для меня гибельный или оскорбительный смысл, но приставать к ней с расшифровкой ее «загадочного» текста считал ниже своего достоинства. Более того, текст в данном случае казался мне убийственно ясным и точным. Я мучился, она, разумеется, не замечала моих из пальца высосанных страданий.

Как бы то ни было, Машка проболталась. Она не принадлежала мне всецело, как Елена (тут во мне просыпалось привычное раздражение к Елене, маячившей безупречным монументом на периферии моей жизни). Мои чары утрачивали силу, а Машкины околдовывали меня все сильней.

И я, догадываясь, что совершаю ошибку (опять кольнуло раздражение по адресу Елены), но больше всего на свете боясь ее не совершить, сделал предложение Маше.

Согласие Марии (она благоразумно, по-взрослому, взяла неделю на раздумье) испугало меня не меньше, чем обрадовало. Вот уж поистине: желанное, счастливо идущее в руки, – не ценим, а то, что при этом неизбежно теряем, – кажется больше, чем приобретение. Человеку всегда мало. Мысль, что я вольно или невольно предаю Елену (мне сразу стало не хватать ее жертвенной любви), не давала покоя, терзала и заставляла опускать глаза. Вообще, я узнал о себе немало нового. Я не ожидал, что во мне отложено и зарыто столько женского, легко отзывающегося на душевные волнения. Оказывается, совесть всегда была мерилом всех моих поступков, но вот поступки (где ты бывала в эти мгновения, Судьба?) чаще всего были мелкими, не масштабными, не судьбоносными.

Мне предстоял разговор с Еленой, и я не стал его откладывать.

– Ты делаешь ошибку, – спокойно сказала Елена. – Тебе нужна жена, которая будет твои интересы ставить выше своих. Я не о себе, я о твоем благе забочусь. А Маша ждет, что ты ее будешь носить на руках. Разве нет? Извини, я не хотела сделать тебе больно. Желаю тебе счастья.

Я задумался. Стоит женщине (иногда дуре набитой, мнение которой я ни в грош не ставлю) бросить глубокомысленное замечание, как оно начинает казаться мне исполненным сокровенным смыслом. Привычка расшифровывать, переводить с женского на мужской, сильно осложняет мне жизнь. Дескать, эти женщины не ведают, что творят, но творят чудеса. К тому же эти вечные мифы о глубине женской интуиции…

Я колебался. И в этот момент встретил Каролину (вновь случайная встреча окажется не случайной; но до меня это дойдет позднее). На улице моего города, в Троицком предместье (недалеко от того места, где я встретил Машу, только гораздо ниже). Каро была чем-то озабочена, и очень глубокомысленно сплела следующее:

– С Машей жизнь – огонь и риск. Это настоящая женщина, если судить по твоим словам. Умная женщина. Верная ветреница. А может, и неверная. Она сама себя до конца не знает. Я уверена. Знаешь, как у нас бывает? Еще утром я клянусь тебе в верности, а вечером что-то происходит. Как карта ляжет. За это вы нас и любите. Маша. Даже не думай.

Маша не была умной женщиной (хотя она была далеко не дурой). О чем толкует умная женщина? О том, что женский ум может заменить роскошную задницу. Машкин ум никак не мог конкурировать с ее задницей, и меня это вполне устраивало.

Уже сам факт того, что Каро выбрала Машу, должен был бы насторожить меня. Где была моя голова? Где?

Где, где… В Караганде. Каро – это классика при всей ее загадочности: послушай ее и сделай наоборот. Но я не жалею. Я ни о чем не жалею. Кроме одного: я упустил шанс с Еленой. Этот вариант, предложенный судьбой, виноват, Судьбой, мог бы стать роскошным. Не судьба. В смысле, именно Судьба.

Уже став молодым мужем, однажды я тихо вошел домой с охапкой роз, обожаемых Машенькой. В спальне Маша заканчивала телефонный разговор: «Перезвони мне завтра. Да, да, завтра. В полдень». В интонации – что-то шустрое, юркое и вкрадчивое. В полдень – это когда меня не будет дома, когда она будет одна (моя жена не работала, она училась).