Игра в игру

Вы думаете, это означало, что я разлюбил Елену? Нет, это означало, что я полюбил Машу, в то время как дома меня ждала Электра. Подобный сюжет даже в воображении моем никогда не складывался, потому что он казался мне нежизнеспособным. Я терпеть не могу не одобряемых жизнью сюжетов. Мне казалось, что одна любовь непременно должна вытеснять другую, согласно какому-нибудь закону Архимеда, воле Зевеса или закону компенсации; в моем же случае они нелогично дополняли друг друга. Каждое чувство в отдельности на время заслоняло другое и заставляло мое сердце сладко замирать от счастья. Но все вместе, собранное в один пучок, уже травмировало меня: три счастья превращались в боль. При этом даже мысль отказаться от одной из моих женщин усиливала боль.

Жизнь крупно удивила меня, игрока. Дело в том, что я не играл ни с одной, ни с другой, ни с третьей; но отношения со всеми тремя уже явно приобретали черты игры. Я честно запутался и потерял контроль над ситуацией. Я просто не знал, чего я хочу и чего мне следует хотеть как джентльмену и приличному человеку. Передо мной стояла стена счастья, необозримая и неохватная, готовая, к тому же, в любой момент рухнуть и погрести меня под своими сияющими обломками.

А вот в этом месте самое время рассказать об эксперименте с собакой Павлова, о собачьей истории, к которой я обещал вернуться.

Собственно, я о себе, но начну с собаки. Бедную Собаку (кажется, пса в насмешку звали Цербером), честную как сама природа, люди в белых халатах быстро обучили двум несложным трюкам, так сказать, привили ей условные рефлексы. Перед приемом пищи ей всегда демонстрировали круг, а перед Ужасными Неприятностями, например, побоями, – овал. Понятно, да? Круг – и у Собаки слюнки текут в предвкушении райского удовольствия (как у меня при мысли о встрече Машей); овал – и Собака начинает злобно рычать на весь мир, ибо оттуда вот-вот грядут побои. Круг – овал, круг – овал. Позитив – негатив.

И вот настал роковой день. Милый сердцу круг на глазах бесконечно изумленного пса стал сплющиваться и, в конце концов, приобрел зловещие очертания ненавистного овала. Как прикажете реагировать на круг, из которого высунулось мурло овала? Пес, поджав хвост, чуть не захлебнулся полившейся было слюной. И чудный пес начал сходить с ума, точнее, с того, что у него в голове вместо ума.

В этом бесчеловечном эксперименте – вся суть человека. Я не только о Павлове, я о себе.

Любовь была для меня кругом, спасательным Кругом, который вовремя подбросила мне Судьба со своей великолепной яхты. И вдруг Круг не только перестал держать меня на плаву, он стал тянуть ко дну. Я перестал доверять собственному опыту и стал тихо сходить с ума.

In venere semper certant dolor et gaudium. В любви тоска соперничает с радостью.

Порождая безумие.

Черт бы побрал их всех вместе взятых.

Глава 10. Ревность

Именно в этот момент Судьба, говорящая на каком-то латинском наречии, кратко и неясно, показала свою неограниченную власть над людьми. Дождавшись, пока я окончательно запутаюсь, она, «сжалившись» надо мной, забрала у меня жену. У меня большие претензии к Судьбе, ибо она, и никто другой, заставляет относиться к жизни как игре. В ответ я готов сделать Судьбу персонажем моего романа. Пожалуйста. Займите свое место на сцене. Поиграем вместе.

Итак, Электра покинула меня, и передо мной встал выбор: какую из двух любимых женщин предпочесть? Машу или Елену?

При мысли о Елене в душе моей воцарялось спокойствие. С ней все было ясно, понятно, предсказуемо. Елена была парализована ядом любви ко мне. И это, признаюсь, тихо радовало и волновало меня. Жена, царство ей небесное, была озабочена сохранением «морального лица», она была всю жизнь верна каким-то загадочным принципам, по отношению к которым мне должно было быть стыдно за мое «аморальное существование». Елена просто измеряла жизнь тем, насколько мне было в ней хорошо. Она абсолютно растворялась во мне. У нее даже был своеобразный комплекс: быть беспроблемной. Не быть в тягость. «Я тебе не мешаю? Нет? Ты уверен?» И это меня слегка раздражало. Я не боялся ее потерять, потому что знал, что никогда не потеряю.

Что касается Маши… Однажды она вскользь обронила: «Мне с тобой солнечно хорошо. Но иногда физически (вот бы никогда не подумала!) меня по-прежнему тянет к глупому Платону. Я как бы раздваиваюсь. Помимо своей воли. Представляешь?»