Читаем Йерве из Асседо полностью

Я выпила шабское вино местного производства. Залпом целый бокал. Впервые в жизни. Даже вкуса не почувствовала. Все поплыло, расплавилось, заколебалось, и отпустило. Почему я раньше до этого не додумалась? Только Миша из Чебоксар и Артем Литманович прячут бухло под матрасами. Хорошая девочка из интеллигентной одесской семьи все деревенские правила соблюдает, чтобы, не дай бог, не разочаровать своего мадриха.

– А как же… родители? – спросила мама, будто только что о них вспомнила, и упала в огромное кресло на гнутых ножках.

– Я с ними побуду, – сказал Тенгиз. – Если вы не против.

– Но вы же…

“Я специалист по финалам”, – мне послышалось.

Но Тенгиз сказал:

– Я чужой человек, меня не затруднит. Я вашего сына к вам пришлю. Отдыхайте, вам завтра понадобятся силы.

И ушел.

Была большая кровать и мама в обнимку со мной. Она гладила меня по голове. Тихо плакала, кажется.

– Комильфо, – она говорила, – Зоя, Зоенька, как же… Но нельзя так раскисать, нужно держать себя в руках.

– Не нужно, мама, – я говорила. – Ничего не нужно.

Я продрыхла часов двенадцать. Мне снился Тенгиз. Он шагал по бескрайней снежной равнине, а над ней кружились продырявленные кинжалом листы бумаги. Следы на снегу не отпечатывались. За ним бежал красивый юноша и умолял остаться. Юноша был родом из Асседо.

Потом мне снилось, что я опять сидела в кабинете с израильским флагом и разговаривала с мамой Натана, Магги, Маргаритой Федоровной, и никак не могла понять, что означает слово “репатриация”, а она пыталась меня уговорить репатриироваться в Асседо, чтобы я могла законно сочетаться браком с ее сыном. Я ей пыталась объяснить, что Асседо больше не существует, но она говорила, что это все так думали про государство Израиль, пока оно не воскресло, и это называется “ткума”, то есть восстание, то есть повстание, то есть вставание с колен и вообще поднятие, даже из гроба, и это всегда происходит после Катастрофы. Тут Маргарита Федоровна вдруг превратилась в Машу и сказала: “Расставаться – плохая примета”.

Когда я проснулась, мама еще спала, а брат оказался на раскладном кресле рядом. У него тоже был разрез на рубашке, у горла. На часах было около десяти утра. Почему-то в голове у меня было ясно и чисто, как будто ее промыли хлоркой, а заодно сожгли серной кислотой все остальные внутренности. Я не чувствовала ни боли, ни горя, ни злости. И меня это устраивало.

Я посмотрела в окно, за которым был Бульвар. В гостинице “Лондонская” когда-то все мечтали остановиться. Сегодня там было пусто. То ли сезон еще не начался, то ли туристов в Одессе больше не было, и тем более интуристов, а может, и не будет больше никогда.

Я разбудила маму и растолкала Кирилла. Они не сразу вспомнили, кто они такие и где находятся. Я сказала:

– У них гроб выставляют во двор открытым, да?

– У них? – спросила мама.

– Ну да, у гоев. У русских… украинцев… христиан…

Когда-то я это видела из окна – оркестр и похоронный марш. И читала со всеми подробностями в “Докторе Живаго”.

– Да, – сказала мама.

– А у нас как будет?

– А ты как хочешь? – спросила мама.

– Я так не хочу. У евреев все по-другому.

– Я тоже не хочу, – сказал Кирилл. – Но папа не еврей. И вообще, какое это имеет значение, чего мы хотим.

– И я не хочу, – сказала мама и встала с кровати. – Но как же можно без двора? Что о нас подумают? Нужно всем сообщить. Нужно все организовать. Нужно позвонить…

Кому нужно было звонить, я не знаю. Мама пошла в ванную и долго там умывалась. Лилась вода. Я уже забыла, что есть на свете места, где не экономят воду и позволяют ей литься без конца.

Я посмотрела на Кирилла. Он ничуть не изменился. Разве что очки поменял и выглядел утомленным. Правда, он больше не казался мне намного старше меня. Впрочем, я никогда не была с ним толком знакома.

– Ты на себя не похожа, Комильфо, – сказал мой брат. – Я бы тебя в толпе не узнал.

– Скажи мне, пожалуйста, правду.

– Скажу, – обещал мой брат.

– Ты специально мне рассказал, что я еврейка, чтобы сплавить меня отсюда подальше из-за моей неокрепшей психики, когда папа заболел?

Брат посмотрел на меня из-под очков:

– Ты параноик. Тебе мерещится всемирный заговор.

– А на моем месте тебе бы не померещилось? Вы столько времени мне ничего не рассказывали.

– Мы узнали, что папа болен, примерно в ноябре. Он сперва сам нам ничего не рассказывал, но в итоге скрывать было больше невозможно.

– То есть это он меня специально отослал в Израиль?

– Дура ты, Комильфо. Никто тебя никуда специально не отсылал. Это было твое решение, ты уже забыла? Но ты права в одном: папа не хотел, чтобы ты знала.

– Почему?

– Он говорил, что хотел, чтобы ты запомнила его живым, сильным и здоровым.

– Так он говорил? Именно этими словами?

– Слово в слово.

– Ты мне врешь?

– О таком не врут.

– Но я не успела с ним попрощаться.

– Я тоже не успел, – сказал Кирилл. – Хоть я уже три месяца здесь торчу и проторчал до самого конца. Невозможно успеть попрощаться. Это не доказательство теоремы и не математическая задача с финальным решением.

Потом мой брат вздохнул и сказал:

– Это так глупо, ужасно несправедливо и нечестно.

Будто я сама не знала.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русский Corpus

Невероятные происшествия в женской камере № 3
Невероятные происшествия в женской камере № 3

Полиция задерживает Аню на антикоррупционном митинге, и суд отправляет ее под арест на 10 суток. Так Аня впервые оказывается в спецприемнике, где, по ее мнению, сидят одни хулиганы и пьяницы. В камере, однако, она встречает женщин, попавших сюда за самые ничтожные провинности. Тюремные дни тянутся долго, и узницы, мечтая о скором освобождении, общаются, играют, открывают друг другу свои тайны. Спецприемник – особый мир, устроенный по жестким правилам, но в этом душном, замкнутом мире вокруг Ани, вспоминающей в камере свою жизнь, вдруг начинают происходить необъяснимые вещи. Ей предстоит разобраться: это реальность или плод ее воображения? Кира Ярмыш – пресс-секретарь Алексея Навального. "Невероятные происшествия в женской камере № 3" – ее первый роман. [i]Книга содержит нецензурную брань.[/i]

Кира Александровна Ярмыш

Магический реализм
Харассмент
Харассмент

Инге двадцать семь, она умна, красива, получила хорошее образование и работает в большой корпорации. Но это не спасает ее от одиночества – у нее непростые отношения с матерью, а личная жизнь почему-то не складывается.Внезапный роман с начальником безжалостно ставит перед ней вопросы, честных ответов на которые она старалась избегать, и полностью переворачивает ее жизнь. Эти отношения сначала разрушают Ингу, а потом заряжают жаждой мести и выводят на тропу беспощадной войны.В яркой, психологически точной и честной книге Киры Ярмыш жертва и манипулятор часто меняются ролями. Автор не щадит ни персонажей, ни читателей, заставляя и их задавать себе неудобные вопросы: как далеко можно зайти, доказывая свою правоту? когда поиск справедливости становится разрушительным? и почему мы требуем любви к себе от тех, кого ненавидим?Содержит нецензурную брань.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Анастасия Александровна Самсонова , Виталий Александрович Кириллов , Кира Александровна Ярмыш , Разия Оганезова

Современные любовные романы / Проза / Современная проза / Психология / Романы
То, что вы хотели
То, что вы хотели

Александр Староверов, автор романа "То, что вы хотели", – личность загадочная. Несмотря на то, что он написал уже несколько книг ("Баблия. Книга о бабле и Боге", "РодиНАрод", "Жизнь: вид сбоку" и другие), известно о нем очень немного. Родился в Москве, закончил Московский авиационный технологический институт, занимался бизнесом… Он не любит распространяться о себе, полагая, возможно, что откровеннее всего рассказывают о нем его произведения. "То, что вы хотели" – роман более чем злободневный. Иван Градов, главный его герой – человек величайшей честности, никогда не лгущий своим близким, – создал компьютерную программу, извлекающую на свет божий все самые сокровенные желания пользователей. Популярность ее во всем мире очень велика, Иван не знает, куда девать деньги, все вокруг счастливы, потому что точно понимают, чего хотят, а это здорово упрощает жизнь. Но действительно ли все так хорошо? И не станет ли изобретение талантливого айтишника самой страшной угрозой для человечества? Тем более что интерес к нему проявляют все секретные службы мира…

Александр Викторович Староверов

Социально-психологическая фантастика

Похожие книги