Читаем Йерве из Асседо полностью

Я посмотрела на Тенгиза. Было темно, но я отчетливо помню его лицо, так, будто над ним висел фонарь. Я искала у него ответа, но лицо было запечатанным, а что он по этому поводу думал, я и так знала. И знала, что думала по этому поводу мама.

– Нет, – я сказала, – не хочу. Его там нет. Он не там.

– Чего ты хочешь, Зоя? – спросил Тенгиз.

– К Дюку, – вырвалось у меня.

Мама опять что-то прокричала, я не помню что, а Кирилл раздраженно фыркнул.

– Пошли к Дюку.

Тенгиз схватил меня за локоть, куда-то поволок и при этом сказал: “Веди”.

Был перекресток. Глыба Потемкинцев осталась слева и утопающий в потемках Воронцовский переулок.

Но рядом с ним было светлее. Он стоял при свете луны и редких фонарей, незыблемый и прочный, но миниатюрный, удивительно крохотный памятник с протянутой к Морвокзалу рукой. Я помню мысль, промелькнувшую в спутанном сознании: человек, который стремился туда рядом со мной, был больше него.

И все равно не было на свете ничего роднее этой застывшей в вечном движении фигуры, этого постамента и этих четырех ступеней, к нему ведущих. Я побежала по ним вверх и прижалась лбом к бронзовому Гермесу. Я дергала пальцами монеты, высыпавшиеся из его мешка, пытаясь их выковырять. Потом я пошла кругами: Гермес, Фемида, заплата из ядра, Деметра, “Герцогу Еммануилу де Ришелье, управлявшему…”. Гермес, Фемида, ядро, Деметра, “Герцогу Еммануилу де Ришелье… ”. Гермес. Фемида. Ядро. Деметра. “Герцогу… ” И кружилась, и кружилась…

Не знаю, сколько раз я обогнула постамент, не знаю, сколько времени прошло, но в какой-то момент увидела море. Или вспомнила о нем. Маяк все так же горел красным глазом, лунная дорога пролегла на черной глади. В ту пору отель “Одесса” еще не пересек ландшафт, открывающийся с вершины Потемкинской лестницы. Ландшафт? Неправильный термин, когда речь идет не о земле.

Потом я увидела, что на нижней ступени под постаментом сидит Тенгиз и тоже смотрит на темное море и курит.

Я обернулась, а с той стороны, со стороны города, стояла моя мама.

Мама села на ступеньку рядом с Тенгизом и попросила у него сигарету. Я никогда не видела маму курящей. В детстве она часто ругала папу за беспрерывную вонь на всю квартиру, но потом ей надоело.

Тенгиз подкурил ей сигарету и молча протянул. Точно как Маше.

Все это было настолько сюрреалистичным, настолько уму непостижимым, что в моей голове в очередной раз закоротила вся электропроводка и пошла искрами.

– Это рано или поздно должно было случиться, – сказала мама. – Так лучше, так лучше.

И еще какие-то дежурные фразы про “отмучился”, “ушел во сне” и “все равно к этому невозможно подготовиться”.

– Я не знаю, что делать дальше, – сказала мама.

– Ничего не делать, – сказал Тенгиз, – семь дней.

– Кто вы такой? – спросила мама. – Почему вы порвали мою кофту?

– Так надо, – сказал Тенгиз. – Не может быть, что вы ничего не помните.

– Дурацкие предрассудки. Что вы сделали с Зоей? Ее не узнать.

– Год прошел, – сказал Тенгиз.

– Девять месяцев, – всхлипнула мама. – Где вас поселили?

– В “Лондонской”.

– Так вот же она, “Лондонская”, в двух шагах, – и кивнула в сторону той половины Бульвара, которая завершалась Пушкиным.

– Вот вы там и заночуйте, – сказал Тенгиз.

– Вы с ума сошли. У нас нет таких средств.

– Номер уже оплачен. Идите туда. И вашего сына с собой возьмите.

– А вы?!

– До утра недолго осталось.

– Вы с ума сошли?! – повторила мама. – Ни в коем случае!

– Как хотите, – сказал Тенгиз. – Я вас не заставляю.

Тут мама опять разревелась. И рыдала она так страшно, что я сама чуть с ума не сошла. Она рыдала и приговаривала: “извините”, “простите”, “какой ужас”, “на кого я похожа!”, “я не должна так… ”.

– Плачьте, плачьте, – говорил Тенгиз, – так надо.

А потом и вовсе приобнял ее за плечи, как будто она была ученицей Деревни Сионистских Пионеров, а он – Фридочкой, и приговаривал:

– Вот и хорошо, вот и хорошо…

– Кто вы… такой? – захлебывалась мама слезами. – Что вы несете? Как вы смеете? Вы ничего не понимаете! Я вас не знаю!

– Я вас тоже не знаю, – говорил Тенгиз. – Я знаю вашу дочку. Идемте.

Был ночной портье, который искал чемоданы, но так и не нашел. Профессионально улыбающийся служащий у стойки регистрации, с которым разговаривал Тенгиз. Паспорт. Вежливый спор. Как обычно – начальник, директор или главный управляющий. Доллары. Огромный тяжелый ключ. Вычурный и помпезный номер, видимо когда-то бывший или считавшийся шикарным.

Был мини-бар, из которого Тенгиз извлек две крошечные бутылочки водки “Абсолют”. Откупорил стоявшую на столике под зеркалом бутылку красного вина с наклейкой “Шабо”, принюхался, налил полный бокал, а водку – в два стакана. Бокал вина он всучил мне, а водку – маме. И свой стакан поднял.

– Пейте, – он сказал.

– Она же ребенок! – вскричала мама.

– Поэтому я ей водку не предлагаю. Но если вы против…

И собрался отобрать у меня бокал.

– Пей, Комильфо, – махнула мама рукой, опустошила свой стакан и прижала ладонь тыльной стороной ко рту.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русский Corpus

Невероятные происшествия в женской камере № 3
Невероятные происшествия в женской камере № 3

Полиция задерживает Аню на антикоррупционном митинге, и суд отправляет ее под арест на 10 суток. Так Аня впервые оказывается в спецприемнике, где, по ее мнению, сидят одни хулиганы и пьяницы. В камере, однако, она встречает женщин, попавших сюда за самые ничтожные провинности. Тюремные дни тянутся долго, и узницы, мечтая о скором освобождении, общаются, играют, открывают друг другу свои тайны. Спецприемник – особый мир, устроенный по жестким правилам, но в этом душном, замкнутом мире вокруг Ани, вспоминающей в камере свою жизнь, вдруг начинают происходить необъяснимые вещи. Ей предстоит разобраться: это реальность или плод ее воображения? Кира Ярмыш – пресс-секретарь Алексея Навального. "Невероятные происшествия в женской камере № 3" – ее первый роман. [i]Книга содержит нецензурную брань.[/i]

Кира Александровна Ярмыш

Магический реализм
Харассмент
Харассмент

Инге двадцать семь, она умна, красива, получила хорошее образование и работает в большой корпорации. Но это не спасает ее от одиночества – у нее непростые отношения с матерью, а личная жизнь почему-то не складывается.Внезапный роман с начальником безжалостно ставит перед ней вопросы, честных ответов на которые она старалась избегать, и полностью переворачивает ее жизнь. Эти отношения сначала разрушают Ингу, а потом заряжают жаждой мести и выводят на тропу беспощадной войны.В яркой, психологически точной и честной книге Киры Ярмыш жертва и манипулятор часто меняются ролями. Автор не щадит ни персонажей, ни читателей, заставляя и их задавать себе неудобные вопросы: как далеко можно зайти, доказывая свою правоту? когда поиск справедливости становится разрушительным? и почему мы требуем любви к себе от тех, кого ненавидим?Содержит нецензурную брань.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Анастасия Александровна Самсонова , Виталий Александрович Кириллов , Кира Александровна Ярмыш , Разия Оганезова

Современные любовные романы / Проза / Современная проза / Психология / Романы
То, что вы хотели
То, что вы хотели

Александр Староверов, автор романа "То, что вы хотели", – личность загадочная. Несмотря на то, что он написал уже несколько книг ("Баблия. Книга о бабле и Боге", "РодиНАрод", "Жизнь: вид сбоку" и другие), известно о нем очень немного. Родился в Москве, закончил Московский авиационный технологический институт, занимался бизнесом… Он не любит распространяться о себе, полагая, возможно, что откровеннее всего рассказывают о нем его произведения. "То, что вы хотели" – роман более чем злободневный. Иван Градов, главный его герой – человек величайшей честности, никогда не лгущий своим близким, – создал компьютерную программу, извлекающую на свет божий все самые сокровенные желания пользователей. Популярность ее во всем мире очень велика, Иван не знает, куда девать деньги, все вокруг счастливы, потому что точно понимают, чего хотят, а это здорово упрощает жизнь. Но действительно ли все так хорошо? И не станет ли изобретение талантливого айтишника самой страшной угрозой для человечества? Тем более что интерес к нему проявляют все секретные службы мира…

Александр Викторович Староверов

Социально-психологическая фантастика

Похожие книги