Идеал воспитания дворянства в Европе, XVII–XIX века

Последующее обучение представлено как набор последовательно сменяющих друг друга этапов, соответствующих посещенным покойным географическим регионам и политическим единицам: Голландская республика (или Республика Соединенных Провинций), Испанские Нидерланды, Англия и Франция, плюс пропущенный им визит в Италию. Как и прежде, повествование Яблонского выглядит не слишком подробным по сравнению с другими аналогичными текстами: он не называет точно маршрут, за исключением указания на несколько городов (Кале, Париж), и не упоминает никого из встреченных покойным в поездке, за исключением королей Англии и Франции. Автор предлагает схематичные описания четырех посещенных стран так, как будто покойный посредством наблюдения и подражания сам усвоил отличительные качества каждой из них. Одновременно переходы от восхваления к слегка завуалированной критике и обратно в его описании показывают нам, как воспринимались те или иные страны среди немецких дворян – участников образовательных путешествий по крайней мере на момент произнесения данного панегирика.

Республика Соединенных Провинций, как и Испанские Нидерланды, представлены как наиболее современные страны с точки зрения политического устройства, технологий, военного дела и экономики.

Итак, он посетил наиболее видные города этого небольшого государства, небольшого, но заслуживающего восхищения благодаря его разумному устройству, достохвальному порядку, его внушительному могуществу и богатству; и далее он проследовал через города Брабанта и Фландрии, которые по своему внешнему виду, численности, размеру, богатству и мощи, по их почти неприступным укреплениям имеют мало равных во всем мире; и далее он проследовал через Кале в Англию[1071].

Английское королевство также описано во вполне стандартном ключе, с упором на его морское могущество и великолепный двор. Упоминаются и университеты, хотя их покойный, видимо, посетил лишь как турист. Главная его цель – произвести хорошее впечатление при дворе и быть представленным королю.

Здесь его взору предстал новый предмет для наблюдений: славные университеты; прекрасные гавани; запасы, более чем достаточные для вооружения грозной морской силы, занимали его внимание, пока не пришла пора познакомиться с королевским двором, с которым мало что может сравниться в блеске, роскоши и числе служителей; и благодаря своему похвальному умению держаться с достоинством он заслужил благосклонность короля и уважение знатнейших дворян высшей знати[1072].

Что касается Франции, то биограф рисует довольно неоднозначную картину, где смешались одновременно и восхищение, и осуждение. Заявление о могуществе короля уравновешивается намеком на злоупотребление этой силой и даже упоминанием «его хитроумия, источником которого были его общие заблуждения». Однако текст этот был написан в 1718 году, после почти полстолетия войн, которые коалиции различных европейских держав вели в попытках обуздать амбиции «короля-солнца». Поэтому подобные оценки не обязательно отражают настроения тех, кто подобно графу фон Денхоффу посещал версальский двор в 1685 году, на пике его великолепия.

Дальше в повествовании верх на время берет религиозно-моральная риторика. Париж и королевский двор представлены просто как какой-то вертеп и притон:

Это славное во всем мире место, которое считается столицей пристойности и высшей школой хороших манер, может также быть названо и садом погибели юношества, ловушкой для невинных и безрассудных; но, несмотря на все свои внешние соблазны, оно не смогло вскружить голову покойному господину графу настолько, чтобы он потерял из виду цель своего путешествия […][1073]