Идеал воспитания дворянства в Европе, XVII–XIX века

И действительно, в глазах современников военная практика вполне могла быть допустимой альтернативой образовательному путешествию, и Файт Людвиг фон Зекендорф (von Seckendorf), автор наиболее известного «зерцала» XVII века, описывал военную службу как сравнимый с Grand Tour способ обрести необходимые известность и репутацию[1082]. Погребальные биографии показывают, что подобные компромиссы были особенно распространены среди среднего и низшего дворянства, просто в силу ограниченности финансовых возможностей. Но в любом случае принципиально важна была необходимость для молодого человека совершить путешествие в чужие края. Подобная мобильность рассматривалась как составная часть дворянского ars vivendi еще в Средние века[1083].

Случай Адама Готфрида фон Шарта (von Schart), небогатого дворянина из города Глайны (Gleina) в Саксонии (ок. 1625–1673), может служить примером того, как проповедник оправдывает недостатки в образовании дворянина стесненными обстоятельствами, одновременно показывая, как усопший возместил эти пробелы какими-то иными способами. Он потерял отца в очень юном возрасте и получил самое простое образование: учитель местной немецкой школы учил его грамоте (и здесь проповедник пользуется случаем, чтобы похвалить его красивый почерк), а затем священник был нанят давать ему частные уроки арифметики и основ латыни. Но даже и это обучение было вскоре прервано с началом Тридцатилетней войны. Его мать, бедная вдова, «хотя и предпочла бы, чтобы он остался с ней», позволила ему вступить в армию, поскольку видела его «горячее желание» получить военный опыт. Погребальная биография описывает его последующую карьеру как службу различным офицерам-аристократам, что можно рассматривать как разновидность обучения, соответствующего его социальному статусу[1084].

В другом похожем случае проповедник также вынужден оправдывать пробелы в образовании тяготами военного времени и обязанностью молодого дворянина помогать своей матери. Курт Людвиг фон Векстерн (Weckstern, 1627–1677), сын мекленбургского дворянина, потерял отца в возрасте четырех лет. Его мать «дала ему хороших гувернеров и отправила в школу». Однако «тяжкие времена и непрестанные денежные неурядицы не позволили ему покинуть отчий дом в поисках фортуны». Он принужден был остаться с матерью и помогать ей, пока не достиг 27 лет, после чего она попросила его взять на себя управление отцовским поместьем[1085]. В данном случае столь подробный рассказ звучит как попытка оправдаться.

Иногда образовательные траектории не вполне соответствовали идеалу и обычным практикам дворянского образования, и в панегириках такие случаи могут представать как отражение индивидуальных особенностей и склонностей. Панегирик Георга фон Шуленбурга (von der Schulenburg, 1535–1619), представителя старинного рода из Брауншвейг-Люнебурга, упоминает, что покойный учился в университете Виттенберга, где ему довелось посещать лекции Филиппа Меланхтона; проведя там всего лишь пару лет, он вернулся на службу Генриха «Младшего» Брауншвейг-Вольфенбюттельского в качестве оруженосца[1086]. Изучение теологии было не слишком распространено среди дворян, но посещение лекций одного из отцов Реформации можно рассматривать как признак приверженности лютеранству. Не принято было ожидать от дворянина в XVI веке, особенно от посвятившего себя военной карьере, и особых познаний в латыни[1087]. Проповедник, впрочем, мог оправдать чуть более глубокое, чем принято, изучение латыни как отражение социальных амбиций: «Он не тратил свое время [в Виттенберге] на пьянки и застолья, как сегодняшние студенты, но вернулся домой с познаниями в латыни, достаточными, чтобы понимать ее и перемежать свой разговор латинскими изречениями и поговорками, что немало служит к украшению беседы в достойной компании или при дворе[1088]».