Язык и идеологическая борьба

Однако в последние годы в научной языковедческой литературе многих стран мира наряду с термином «литературный (нормализованный) язык» появились термины «языковой стандарт», «стандартный язык», «стандартность языка», которые трактуются то как синонимические названия, которые могут существовать параллельно с предыдущим, то как будто бы более точные, которые должны заменить предыдущие. Эта ситуация отражена в книге Института языкознания АН СССР «Общее языкознание» (под ред. чл.-кор. АН СССР Б.А. Серебренникова) следующим образом:

«Термин „литературный язык“ как обозначение обработанной формы языка, хотя и довольно распространен, особенно в научной традиции СССР, Франции (langue litteraire), Италии (lingua litteraria) и др., отнюдь не является единственным. В англо-американской традиции, особенно в применении к современным литературным языкам, широко распространен термин „языковой стандарт“, или „стандартный язык“, чаще всего по отношению к орфоэпической норме; в последние годы этот термин получает распространение и в славистике…[55]; в немецком языкознании с тем же значением употребляется Schriftsprache („письменный язык“, Hochsprache), в последние годы – Gemeinsprache „общий язык“, Einheitssprache „единый язык“, в Чехословакии, возможно отчасти под влиянием немецкой традиции, spisovny jazyk „письменный язык“, в Польше – język kulturalny „язык культуры“, „культурный язык“»[56].

Н.И. Толстой, с некоторым историко-временным ограничением, вполне определенно пишет:

«…мы считаем возможным называть стандартным литературным языком лишь литературный язык в эпоху сформировавшейся нации, то есть в принципе видеть в этом термине тот же смысл, что и в термине национальный литературный язык… Естественно, что, когда речь идет о языках середины XX века, другим синонимом термина „стандартный литературный язык“ окажется „современный литературный язык“»[57].

Правда, Н.И. Толстой делает еще одно ограничение в определении содержания термина «стандартный язык», отмечая, что этот термин

«можно было бы не вводить в обиход, сохраняя устоявшееся – литературный язык, если бы от него можно было создать производное литературность в нужном нам смысле слова»[58].

По поводу этих и подобных определений терминов «литературный язык» и «стандартный язык» высказал категорические возражения Ф.П. Филин, который подчеркнул, что «стандартный язык», введенный в терминологию Е.Д. Поливановым в 1927 г., позднее принятый югославским ученым-лингвистом Д. Брозовичем, а также Н.И. Толстым и другими, неприемлем, по крайней мере, на русской почве, потому что одно из двух значений слова «стандартный» – «лишенный оригинальности, своеобразия; шаблонный, трафаретный» («Словарь современного русского литературного языка», т. 14. М. – Л., 1963, стр. 719). Литературный язык каждого народа, как известно, своеобразен и оригинален, и его неповторимость несовместима с шаблоном и трафаретностью.

Разделяя мнение Ф.П. Филина, все же отметим, что следует принимать во внимание не только приведенное тут переносное значение слова «стандартный», а и прямое, которое квалифицирует это понятие как типовой, созданный по определенному, широко распространенному образцу, модели. В статье «Некоторые лингвистические вопросы стандартизации терминологии» В.И. Сирота справедливо сетует: