Янтарный телескоп

— Не знаю, как у остальных подразделений, но, насколько известно Церковному Суду, в чтении алетиометра они пользуются услугами отца Павла Расека. Он усерден, но способности его скромны. Они узнают, где находится Лира только через несколько часов.

— Спасибо, Мариса, — поблагодарил ее лорд Азраил, — У тебя есть какие-нибудь мысли о том, что будут делать Лира и этот мальчик?

— Нет, — призналась миссис Коултер, — никаких. — Я разговаривала с ним, и он показался мне… тем, кто хорошо умеет хранить секреты. Что до Лиры — это просто закрытая книга.

— Милорд, — вмешался в разговор король Огунве, — можем мы узнать, является ли теперь леди Коултер участником нашего совещания и если да, то в качестве кого?

Если же нет, не следует ли удалить ее отсюда?

— Она наша пленница и моя гостья, и, как бывший высокопоставленный деятель Церкви, она может располагать полезной информацией.

— Она выдаст ее добровольно, или надо будет подвергнуть ее пыткам? — поинтересовался лорд Роук, в упор глядя на миссис Коултер.

Миссис Коултер рассмеялясь.

— Я думала, подчиненные лорда Азраила не опустятся до пыток, — произнесла она.

Лорд Азраил невольно восхитился таким неприкрытым лицемерием.

— Я отвечаю за миссис Коултер, — заявил он. Она знает, что ждет ее, если она предаст нас, хотя не думаю, что ей представится такая возможность. Но если у Вас есть сомнения, выскажие их прямо сейчас не стесняясь.

— У меня есть, — сказал король Огунве, — но я сомневаюсь не в ней, а в Вас.

— Почему? — спросил лорд Азраил.

— Если она попытается соблазнить Вас, Вы не устоите. Взять ее в плен было правильным, неправильным было пригласить ее на совет. Обходитесь с ней со всей учтивостью, окружите ее комфортом, но удалите ее от себя и держитесь от нее подальше.

— Что ж, я попросил вас высказаться, — сказал лорд Азраил, — и принимаю ваш упрек. Ваше присутствие, король, мне более ценно, чем её. Я велю увести её.

Он потянулся к звонку, но прежде, чем он позвонил, вмешалась миссис Коултер.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — сначала выслушайте меня. Я могу помочь. Вам едва ли удастся еще заполучить человека, который был бы так близок к верхушке Магистериума, как я. Я знаю их образ мыслей и действий. Вы хотите знать, почему мне можно доверять, что заставило меня покинуть их? Все просто: они собираются убить мою дочь. Они не рискнут оставить её в живых. Когда я узнала, кто моя дочь, что она из себя представляет, узнала о пророчестве ведьм, я поняла, что придется покинуть Церковь, что отныне мы друг другу враги. Я не знала, кто вы такие или как вы ко мне относитесь. Я знала только, что мне придется пойти против Церкви, против всего, во что они верят, и, если понадобится, против самого Владыки. Я…

Она замолчала. Все командующие внимательно слушали ее. Она смотрела на лорда Азраила своими сияющими глазами, и, казалось, теперь она обращалась только к нему, тихим, но проникновенным голосом говоря:

— Я была самой плохой матерью на свете. Я позволила забрать своего единственного ребенка, когда она была совсем крохой, потому, что мне было наплевать на нее; меня заботил только собственный успех. Я не вспоминала о ней годами, а если и вспоминала, то жалела о неудобстве, доставленным её рождением.

— Но когда Церковь начала проявлять интерес к Пыли и детям, что-то шевельнулось в моей душе, я вспомнила, что я мать и Лира… мой ребенок.

— Я спасала её. Три раза я вмешивалась и уберегала её от опасности. Первый раз это было, когда Жертвенный Совет начал свою работу. Я отправилась в колледж и забрала её в Лондон где, как я надеялась, смогу уберечь её от Совета. Но Лира сбежала.

— Второй раз был в Болвангаре, где я застала её прямо под… под лезвием… Я чуть не умерла. Они… мы… я проделывала это с другими детьми, но это был мой ребенок.

Вы не представляете, какой я тогда испытала ужас, и не дай Бог испытать его Вам.

Но я освободила её и забрала оттуда — так я спасла её во второй раз.

Но даже сделав это, я оставалась в душе преданным и верующим слугой Церкви, ибо выполняла волю Владыки.

А затем я узнала о пророчестве ведьм. Скоро Лире предстоит испытать искушение, как Еве — так говорят ведьмы. Я не знаю, что это будет, но, в конце концов, она взрослеет и нетрудно представить, какую форму может принять искушение. Теперь об этом знает и Церковь, и они убьют её. Если все зависит от Лиры, станут ли они рисковать и оставлять ее в живых? Понадеются ли на то, что она может отвергнуть искушение, каким бы оно ни было?

Нет, они обязательно убьют её. Если бы они могли, они отправились бы в сад Эдема и убили бы Еву, прежде чем та поддалась искушению. Убивать для них нетрудно, сам Кальвин приказывал умерщвлять детей. Да, они убили бы её с помпой, проведя церемонию с молитвами, поминальным плачем, псалмами и славословиями, но убили бы.

Если она попадет в их руки, она умрет.

Так что, услышав слова ведьмы, я спасла мою дочь в третий раз. Я забрала её в такое место, где могла бы держать её в безопасности, и собиралась оставаться там.

— Вы усыпили её, — заметил король Огунве. — И держали без сознания.