Янтарный телескоп

— Хорошо, — сказал Уилл. — Тогда давайте поедим вместе. Вы едите нашу пищу?

— Спасибо, да, — ответила леди.

Уилл достал последнюю горсть сушёных персиков и зачерствевший ломоть ржаного хлеба — всё, что у него было — и разделил их на всех, хотя шпионы, конечно, взяли не много.

— А воды в этом мире, кажется, поблизости не найдёшь, — сказал Уилл. — Придётся с этим подождать, пока не вернёмся обратно.

— Тогда лучше нам поторопиться, — сказала Лира.

Но сначала она вынула алетиометр и спросила у него, опасно ли ещё в долине.

Ответ был: нет, все солдаты ушли, а жители деревни сидят по домам — и они собрались уходить.

В слепящем воздухе пустыни окно, выходившее на тенистый куст, выглядело странно: в воздухе, как картина, висел квадрат густой зелени. Галливеспианцы захотели посмотреть на проход и были поражены тем, что сзади окна не было видно, но стоило его обойти, и оно появлялось.

— Как только мы пройдём через него, мне придётся его закрыть, — сказал Уилл.

Когда все прошли через окно, Лира попыталась защипнуть его края, но её пальцы не смогли их найти; не удалось это и шпионам с их тонкими руками. Лишь Уилл точно нащупал края и быстро и аккуратно закрыл окно.

— Во сколько миров ты можешь войти с помощью этого ножа? — спросил Тиалис.

— Во все, которые есть, — ответил Уилл. — Сколько их, никому за всю жизнь не узнать.

Он закинул на плечо рюкзак и первым зашагал по лесной тропинке. Стрекозы юркими иглами метались в свежем, влажном воздухе, пронзая лучи света. Ветер в кронах деревьев поутих, воздух был прохладным и спокойным — тем ужаснее было увидеть застрявший в ветвях дерева искорёженный гироптер, из дверцы которого свешивалось тело пилота-африканца, запутавшегося в пристяжном ремне, а чуть выше — обуглившийся остов цеппелина с чёрными, как сажа, лоскутами обшивки на почерневших трубах и переборках, выбитыми стёклами и телами: трое человек сгорели и обуглились, их скрюченные конечности были подняты, словно трупы грозили напасть.

Это были только те, кто упал около тропинки. Выше по склону и внизу, среди деревьев, лежали другие тела и обломки. Потрясённые дети молча шли по этой бойне, шпионы же на стрекозах, привычные к битвам, смотрели вокруг спокойнее, отмечая, как прошёл бой и кто понёс большие потери.

Наверху долины, где деревья росли реже и начинался радужный водопад, путники остановились, чтобы вдоволь напиться студёной воды.

— Надеюсь, с той девочкой всё в порядке, — сказал Уилл. — Нам бы ни за что тебя не увести, если бы она тебя не разбудила. Она специально ходила к святому за этим порошком.

— С ней всё в порядке, — сказала Лира, — я же спросила алетиометр, вчера вечером. Она, правда, думает, что мы дьяволы. Она нас боится. Наверное, жалеет, что в это ввязалась, но у неё всё хорошо.

Они взобрались вверх вдоль водопада, наполнили фляжку Уилла и зашагали по плато к горному хребту, куда, как сказал Лире алетиометр, ушёл Йорек.

И начался долгий день утомительной ходьбы. Для Уилла это было нетрудно, но для Лиры сущее мучение: после долгого сна её тело ослабело и обмякло. Но она скорее вырвала бы свой себе язык, чем призналась, как ей плохо. Дрожа и прихрамывая, плотно сжав губы, она молча шла, старалась не отставать от Уилла. Лишь когда в полдень они присели передохнуть, она позволила себе хныкнуть, и то когда Уилл отошёл облегчиться.

Леди Салмакия сказала:

— Отдохни. В усталости нет ничего постыдного.

— Но я не хочу разочаровывать Уилла! Не хочу, чтобы он подумал, что я слабая и задерживаю его.

— Об этом он думает меньше всего.

— Вы не знаете, — грубо ответила Лира. — Вы знаете его не больше, чем меня.

— Я знаю, когда мне дерзят, — спокойно ответила леди. — Сделай, как я говорю, отдохни. Прибереги силы для дороги.

Лира была настроена бунтовать, но шпоры леди ярко поблёкивали в солнечном свете, и она промолчала.

Тем временем спутник леди, шевалье, открывал футляр рудного резонатора; любопытство Лиры взяло верх над обидой, и она стала наблюдать за ним. Прибор был похож на короткий карандашик из тусклого чёрно-серого камня на деревянной подставке. Шевалье провёл крошечным смычком, как у скрипача, по концу прибора, нажимая пальцами на разные точки его поверхности. Эти места не были помечены, так что казалось, что он прикасается к резонатору наугад, но по сосредоточенному выражению лица и уверенным, быстрым движениям Лира, что процесс этот требует столько же труда и мастерства, сколько чтение алетиометра.

Через несколько минут шпион положил смычок и вынул из футляра наушники, раковинки которых были не больше ногтя на мизинце Лиры, и крепко примотал провода, шедшие от них, к колкам на концах резонатора. Регулируя натяжение провода на колках, он, видимо, мог слышать ответ на своё послание.

— Как он работает? — спросила Лира, когда он закончил.

Тиалис взглянул на неё, как будто определяя, неподделен ли её интерес, а потом сказал: