Янтарный телескоп

— Ну… — сказала она, ставя свой кубок на землю и наклоняясь вперёд, так что её волосы качнулись от лица. Она снова села и обеими руками заложила их за уши, и Уилл уловил аромат духов, смешанный со свежим запахом её тела. Он почувствовал смущение.

Если миссис Коултер и заметила его реакцию, то вида не подала. Она продолжала:

— Послушай, Уилл, я не знаю, как ты познакомился с моей дочерью, и не знаю, что ты уже знаешь, и уж точно не знаю, могу ли я тебе доверять, но я просто устала лгать. Так что вот правда:

— Я узнала, что моей дочери угрожают те самые люди, одной из которых была я, — Церковь. Откровенно говоря, я думаю, что они хотят её убить. Так что, понимаешь, я оказалась перед выбором: подчиниться Церкви или спасти свою дочь. А я была преданной слугой Церкви. Никто не служил ей с большим рвением. Я отдала ей всю свою жизнь. Я страстно служила ей.

— Но у меня была дочь..

— Знаю, я плохо заботилась о ней, когда она была маленькой. Чужие люди забрали её у меня и вырастили. Возможно, поэтому ей трудно мне доверять. Но, когда она подросла, я увидела, в какой она опасности, и уже три раза пыталась спасти её.

Мне пришлось стать изменницей и спрятаться в этом отдалённом месте, и я думала, что здесь мы в безопасности. Но теперь, сам понимаешь, меня тревожит, что ты так легко нашёл нас. Ты не мог намного опередить Церковь. И они хотят убить её, Уилл.

Они не оставят её в живых.

— За что? За что они так её ненавидят?

— За то, что она, как им кажется, сделает. Не знаю, что именно; хотела бы знать, тогда я могла бы спрятать её понадёжнее. Но я знаю только, что они её ненавидят и не знают жалости.

Она говорила тихо, спешно, близко наклонившись к нему.

— Почему я тебе всё это говорю? — продолжала она. — Могу ли я тебе верить?

Кажется, придётся. Я не могу бежать, идти мне больше некуда. А если ты друг Лиры, ты можешь быть и моим другом. А мне нужны друзья, мне нужна помощь. Всё сейчас против меня. Если нас найдут, Церковь уничтожит и Лиру, и меня. Я одна, Уилл, я одна в этой пещере со своей дочерью, и нас выслеживают все войска всех миров. И вот появляешься ты и даёшь понять, как легко нас найти. Что ты будешь делать, Уилл? Чего ты хочешь?

— Зачем вы держите её во сне? — упорно игнорировал он её вопросы.

— А что было бы, дай я ей проснуться? Она бы сразу убежала. И не прожила бы и пяти дней.

— Но почему вы это ей не объясните, не дадите ей выбирать?

— Думаешь, она бы меня послушала? Думаешь, даже если послушала бы, то поверила?

Она не доверяет мне. Она ненавидит меня, Уилл. Ты сам должен это знать. Она меня презирает. Я, ну… не знаю, как сказать… я так её люблю, что бросила всё, что имела: прекрасную карьеру, большое счастье, положение в обществе и богатство — бросила всё, чтобы поселиться в этой пещере в горах, жить на чёрством хлебе и кислых плодах, лишь бы моя дочь была жива. И если ради этого мне придётся держать её во сне, так тому и быть. Но я должна сохранить ей жизнь. Разве твоя мать не сделала бы того же для тебя?

Уилл был потрясён и взбешён тем, что миссис Коултер в защиту своих слов вмешала сюда его мать. Потом первое потрясение усилила мысль о том, что его мать, в конце концов, не защитила его, это ему пришлось её защищать. Миссис Коултер любит Лиру больше, чем Элейн Пэрри любит его? Но это нечестно: его мать больна.

Либо миссис Коултер не заметила бури эмоций, вызванной её простыми словами, либо была чудовищно умна. Её прекрасные глаза мягко смотрели на покрасневшего и беспокойно поёжившегося Уилла. На какой-то миг Миссис Коултер стала сверхъестественно похожа на свою дочь.

— Но что ты будешь делать? — сказала она.

— Ну, Лиру я теперь увидел, — ответил Уилл, — и мне ясно, что она жива и, видимо, в безопасности. Это всё, что я собирался сделать. Я это сделал, и теперь мне нужно идти и помочь лорду Азраилу.

Это её немного удивило, но она быстро овладела собой.

— Просто я думала, что ты можешь нам помочь, — спокойно, не прося, а спрашивая, сказала она, — С ножом. Я видела, что ты сделал в доме сэра Чарльза. Ты ведь мог бы перенести нас в безопасное место? Мог бы помочь нам бежать?

— Я пойду, — поднимаясь, сказал Уилл.

Она протянула руку. Печальная улыбка, пожатие плечами и кивок, как будто опытному противнику, сделавшему хороший ход в шахматах — вот что сказало её тело.

Он почувствовал, что она ему нравится — своей храбростью и тем, что она была как Лира, только сложнее, внутренне богаче и глубже. Она нравилась ему, он ничего не мог с этим поделать.

И он пожал её руку, оказавшуюся крепкой, прохладной и мягкой. Она повернулась к золотой обезьяне, всё это время сидевшей у неё за спиной, и они обменялись взглядами, значения которых Уилл не смог понять.

Потом она с улыбкой обернулась к нему.

— Прощайте, — сказал он.

И она тихо ответила: — Прощай, Уилл.

Он вышел из пещеры не оглядываясь, зная, что она за ним следит. Амы нигде не было видно. Он пошёл обратно той же дорогой, по тропинке, пока не услышал впереди шум водопада.