Янтарный телескоп

Если бы не живость и тяга детишек к приключениям (они то и дело наскакивали на Мэри и робко отпрыгивали в сторону, изо всех сил карабкались на деревья, с шумом плескались на мелководье и тому подобное) они казались бы неуклюжими, словно не владели собственным телом. Напротив, взрослые поражали и быстротой, и силой, и грацией, и Мэри понимала с каким нетерпением подросток ждет того дня, когда колеса придутся ему впору. Однажды она стала свидетелем того, как самый старший из детей тихонько прокрался в амбар, где хранились колеса и попытался просунуть передний коготь в ступицу. Но когда он попытался встать, то тут же упал, и сам себя загнал в ловушку, а на звук падения явился взрослый. Попискивая от натуги, мальчишка изо всех сил старался освободиться, и когда появился рассерженный родитель, а провинившийся малец в последнюю секунду сумел вырваться и ускакать прочь, Мэри не удержалась от смеха.

Было совершенно ясно, что колеса являлись предметами самой первой необходимости и вскоре Мэри начала понимать всю их ценность.

Начать с того, что мулефа проводили большую часть своего времени, ухаживая за колесами. Ловко приподняв и повернув коготь, они вытаскивали его из отверстия, а затем, пользуясь своим хоботом, тщательно осматривали колесо, проверяя его на предмет наличия трещин, очищая обод. Сила когтя была чудовищной. Он представлял собой ороговевшую шпору или кость, отходящую от ноги под прямым углом и слегка изогнутую таким образом, чтобы при надетом колесе вес приходился на самую выпуклую часть в центре. Однажды на глазах у Мэри одна из залиф осматривала отверстие в своем переднем колесе. Она ощупывала его то там то здесь, поднимая и опуская хобот, словно принюхивалась к чему-то. Мэри припомнила, как, осматривая первое колесо, испачкала пальцы в масле. С разрешения залифы она осмотрела ее коготь и нашла, что у себя дома никогда не встречала ничего столь же гладкого и скользкого. Пальцам просто не за что было зацепиться. Коготь по всей длине был обильно смазан маслом со слабым приятным ароматом. А, понаблюдав за тем как многие селяне осматривают свои когти, обкатывают и примеряют колеса, Мэри стала задаваться вопросом, что было раньше: колесо или коготь? Наездник или дерево?

Хотя конечно же присутствовала и третья составляющая, а именно геология.

Разумные существа не смогли бы использовать колеса в мире, где не существовали природные трассы. Благодаря свойствам своего минерального состава эти трассы должны были быть устойчивыми к влиянию погоды и появлению трещин, ровными лентами стелясь по обширной саванне. Мало помалу Мэри стала понимать как все здесь взаимосвязано, а мулефа, казалось, стояли во главе этого миропорядка. Им было известно, где находится каждое стадо скота, каждая роща колёсных деревьев, каждая лужайка сочной травы, а в стаде и роще они знали каждое животное и каждое дерево, участь и благополучие которых становились предметом обсуждений. Как-то раз Мэри наблюдала как мулефа отбраковывают животных из стада. Отобрав несколько экземпляров, мулефа отделили их от остальных, чтобы одним ударом мощного хобота перебить им хребты. Ничего не пропало зря. Ухватив хоботами острые как бритва каменные пластинки, мулефа за несколько минут содрали со скота кожу и выпотрошили его. А затем приступили к искусной разделке туш, раскладывая отдельно потроха, отдельно нежное мясо и более твердые суставы, соскабливая жир, удаляя рога и копыта и работая при этом так ловко, что Мэри наблюдала за ними с тем удовольствием, с каким обычно следишь за мастерами своего дела.

Вскоре узкие полоски мяса сушились на солнце, а прочее было засыпано солью и завернуто в листья. Со шкур начисто соскоблили жир, который намеревались использовать позже, а затем поместили их дубиться в чаны, наполненные водой и дубовой корой. А старший мальчик играл с парой рогов, притворяясь быком и смеша остальных детей. В тот вечер на обед было свежее мясо и Мэри наелась до отвала.

Точно так же мулефа знали где искать самую вкусную рыбу и где и когда ставить свои сети. В поисках хоть какой-нибудь работы Мэри пошла к вязальщикам сетей и предложила свою помощь. Когда она увидела как они работают, всегда по двое, пользуясь двумя хоботами, чтобы связать узел, то сообразила почему мулефа так поразились ее рукам, потому что она-то могла вязать узел сама. Поначалу Мэри считала, что, раз ей не требуется напарник, это дает ей преимущество, но потом до неё дошло, насколько это отдаляет её от остальных. Вероятно, тяга к общению с себе подобными свойственна всем людям. И с этого момента Мэри связывала волокна только одной рукой, работая в паре с залифой, которая стала ее близкой подругой.

Пальцы и хобот слаженно сновали туда-сюда.

Однако из всех живых существ, порученных заботам колесников наибольшее внимание уделялось колёсным деревьям.

На территории, принадлежавшей роду, приютившему Мэри, росло с полдюжины рощиц.