Янтарный телескоп

С тех пор, как произошла катастрофа, когда открылись миры, весь арктический лёд начал таить, и новые, странные течения появились в воде. С тех пор медведи зависели ото льда и созданий, которые жили в холодном море. Медведи поняли, что скоро вымерут, если останутся там, и оставаясь разумными они решили как им следует поступить. Им надо было переселится туда, где будет много снега и льда: им следовало идти на высочайшие горы, где горы касались неба, вдалеке от половины мира и непоколебимые, вечные, погруженные в снега. Из медведей морей они станут медведями гор, настолько долго, настолько пока мир не станет прежним вновь.

— Так вы не собираетесь начинать войну? — спросил Уил.

— Наши прошлые враги исчезли вместе с тюленями и моржами. А если мы встретим новых, мы знаем как бороться.

— Я думал, что грядёт война, в которую будет включен каждый. За кого в таком случае будете вы?

— На стороне, которая выгодна медведям. Что ещё? Но я также считаюсь с некоторыми людьми: первый — это человек, который летал на воздушном шаре. Он умер. Вторая ведьма — Серафина Пеккала. А треьтя — ребёнок, Лира Среброязыкая.

Сперва, не смотря ни на что, я служу медведям. А во-вторых, я также служу Лире, и ведьме, и мщу за своего умершего товарища Ли Скорсби. Поэтому я помогу тебе спасти лиру от отвратительной женщины Коултер.

Он рассказал Уиллу о том, как он и несколько его подчинённых переплыли устье реки и заплатили за захвартовку судна золотом, и наняли команду, как воспользовались арктическим течением, позволяя реке унести их настолько далеко, как это возможно.

А ещё источник реки находился в предножьи гор, где как раз и держат Лиру, так что всё удачно совпало.

Так прошло время.

На протяжении дня Уилл дремал на палубе, отдыхал, набирал силу, из-за того, что устал каждой частичкой своего тела. Он наблюдал за тем, как начинает изменяется пейзаж, и волнистая степь уступала низким травянным холмам, а потом более высоким землям с редкими ущельями или водопадами, а корабль всё шёл на юг.

Из вежливости Уилл поговорил с капитаном и командой, но из-за отсутствия Лириной непринуждённости при разговоре с чужими, он понял насколько это тяжело думать о том, что говорить, и в любом случае они не были заинтересованны им. Это была только их работа, и когда она закончится они уйдут, даже не взглянув назад, и к тому же они не долюбливали медведей, несмотря на всё их золото. А Уилл был чужеземцем, и пока он платил за еду, они немного заботились о нём. К тому же у него был странный деймон, похожий на ведьминский: иногда он был рядом, а иногда казалось, что он исчез. Суеверные, как и многие моряки, они предпочитали оставить его одного.

Бальтамос, в свою очередь держался тихо. Иногда его горе становилось настолько сильным, чтоб держать его в себе, что он улетал с корабля и взлетал высоко, паря среди облаков, ища свет или вкус воздуха, любую падающую звезду или давление гор, которые могли напомнить ему о том, что он разделили с Баруком. Если он и разговаривал, так только в ночной темноте каюты Уила, и для того, чтоб доложить насколько далеко они продвинулись и как долго им ещё плыть до пещеры и долины.

Он думал, что Уилл мало сочувствует ему, однако был не прав. Он становился всё более и более резким и официальным, однако не саркастичным, он выполнил хотя бы это обещание.

Что касается Йорека, то он тестировал нож, как одержимый. Он смотрел на него часами, тестируя оба лезвия, нюхая нож, подносил к свету, прикасался языком, прислушиваясь к звуку рассечённого воздуха. Уилл не боялся ни за нож, потому что Йорек был ремесленником высшего класса, ни за самого Йорека, из-за его изящного обращения в могучих лапах.

В конце концов Йорек пришёл к Уиллу и спросил:

— Это второе лезвие, ты мне о нём не рассказывал. Как оно действует?

— Я не могу показать тебе сейчас, — ответил Уилл, — потому что корабль движется.

Как только мы остановимся я сразу покажу тебе.

— Я могу думать об этом, — сказал медведь, — но я не понимаю, о чём я думаю. Это самая странная вещь, которую я когда либо видел.

И он вернул нож Уиллу с смущённым и нечитаемым взглядом в его глубоких чёрных глазах.

Тем временем река поменяла цвет, это означало, что её воды смешались с остатками наводнения арктических потоков. Каатаклизм по-разному подействовал на разные места, заметил Уилл. Деревни стояли по крышу в воде, а сотни бездомных людей пытались спасти остатки имущества и перенести его на лодки и каное. Земля немного опустилась, потому что река расширилась и замедлела своё течение. Для капитана было трудно следить за правильным курсом из-за мутных и широких потоков.

Воздух становился теплым, и солнце стояло высоко в небе, а медведи старались как-то охладиться: некоторые плыли рядом с кораблём, наслаждаясь родной водой на чужой земле.