Янтарный телескоп

Лира ахнула. Но удивление её было смешано с удовольствием, так похожим на радость, охватившую её, когда она положила в его губы плод, что она сидела затаив дыхание и не могла возразить. С бешено колотящимся сердцем она ответила тем же: положила руку на тёплого шёлковистого дэмона Уилла, и когда её пальцы погрузились в мех, она поняла, что Уилл чувствует то же, что она.

А ещё она поняла, что теперь, почувствовав на себе руку любимого человека, ни один из дэмонов больше не изменится. Такими они останутся на всю жизнь — они не захотят другого обличья.

И так, гадая, сделал ли это счастливое открытие до них кто-то ещё из влюблённых, они лежали вместе. Земля медленно вращалась, и луна и звёзды сверкали над ними.

Глава тридцать восемь. Ботанический сад

Гиптяне приплыли на следующий день. Пристани здесь, конечно, не было, и им пришлось встать на якорь у берега. Джон Фаа, Фардер Корам и капитан отправились на берег в шлюпке, взяв с собой проводником Серафину Пеккала.

Мэри рассказала мулефа все, что знала сама, и вышедших из шлюпки гиптян встретила на широком пляже любопытствующая толпа: всем не терпелось их поприветствовать. И гиптяне, и мулефа, конечно, сгорали от нетерпения увидеть друг друга поближе, но Джон Фаа за свою долгую жизнь научился вежливости и терпению и был намерен явить этому самому странному из странных народов лишь величайшие почтение и дружелюбие правителя западных гиптян.

А потому он постоял на жаре, слушая приветственную речь старого залифа Саттамакса, которую Мэри постаралась перевести как можно лучше. В ответ он передал залифу приветствия от топей и русел рек своей родины.

Когда все двинулись через солончаки в деревню, мулефа заметили, как трудно идти Фардеру Кораму, и немедленно предложили его повезти. Он с благодарностью согласился, и так все пришли на деревенскую площадь, где их встретили Уилл и Лира.

Лира целую вечность не видела этих дорогих ей людей! В последний раз она говорила с ними в снегах Арктики, когда они шли спасать детей от глакожеров.

Теперь, увидев их, она почти оробела и неуверенно протянула им руку, но Джон Фаа немедленно заключил её в крепкие объятия и поцеловал в обе щеки. То же самое сделал Фардер Корам, который долго смотрел на нее, прежде чем крепко прижать к груди.

— А она подросла, Джон, — сказал он, — помнишь маленькую девочку, которую мы взяли с собой в северные земли? Погляди-ка на нее теперь, а! Лира, милая моя, будь у меня ангельский язык, я всё равно не смог бы сказать, как я рад снова тебя видеть!

Но она выглядит такой измученной, подумал он про себя, такой болезненной и усталой. Ни он, ни Джон Фаа не могли не заметить, что Лира держится поближе в Уиллу, и что этот мальчик с прямыми чёрными бровями ни на секунду не упускает её из виду и старается не отходить от неё далеко.

Старики приветствовали его с уважением — Серафина Пеккала успела им кое-что нём рассказать. Уилл, в свою очередь, был восхищён огромной силой, исходившей от Джона Фаа, — силой, смягчённой учтивостью. Этот человек был прочной крепостью, убежищем для других, и Уилл решил, что в старости хотел бы стать таким же.

— Доктор Мелоун, — сказал Джон Фаа, — нам нужно запастись пресной водой и любой пищей, которую могут продать нам ваши друзья. К тому же наши люди уже довольно долго находятся на борту, нам пришлось драться, и они были бы счастливы сойти на берег, вдохнуть воздух этих мест, а дома рассказать своим семьям о мире, в котором побывали.

— Лорд Фаа, — ответила Мэри, — мулефа просили меня сказать, что снабдят вас всем необходимым и почтут за честь, если сегодня вечером все вы разделите с ними трапезу.

— Мы с радостью примем их предложение, — ответил Джон Фаа.

И в этот вечер жители трёх миров сели рядом и разделили хлеб, мясо, плоды и вино.

Гиптяне одарили хозяев вещами со всех краев своего света: кувшинами из джиневры, изделиями из моржового клыка, туркестанскими вышитыми шелками, серебряными чашами сведского серебра, эмалированными блюдами из Кареи.

Мулефа обрадовались подаркам и в ответ предложили им предметы своего ремесла: превосходные сосуды из древнего узлового дерева, отрезы великолепной веревки и шнура, лакированные чашки и рыболовные сети — такие прочные и легкие, каких не видывали даже гиптяне Топей.

Окончив трапезу, капитан поблагодарил хозяев и ушел проследить за тем, как команда грузит на борт провиант и воду — гиптяне собирались отплыть с рассветом.

Старый же залиф сказал гостям: «Во всём наступили великие перемены. В знак этого нам досталась обязанность. Мы хотим показать вам, что это значит».

И Джон Фаа, Фардер Корам, Мэри и Серафина пошли с мулефа туда, где открывались земли мёртвых и откуда по-прежнему бесконечной вереницей выходили духи. Мулефа собирались посадить здесь рощу, они называли это место святым и собирались беречь его — для них это будет источником радости.