Янтарный телескоп

— Уилл, — сказал дух его отца, — погоди минутку. Послушай меня.

Уилл опустил нож и обернулся. Из-за усталости и напряжения он не мог думать об отце, но ему приятно было знать, что он рядом. Он вдруг понял, что сейчас они расстанутся навсегда.

— Что случится, когда вы выйдете? — спросил Уилл. — Вы просто растаете?

— Пока нет. У нас с мистером Скорсби есть идея. Некоторые из нас ещё ненадолго останутся здесь, и нам нужно, чтобы ты провёл нас в мир лорда Азраила, потому что ему может понадобиться наша помощь. Более того, — мрачно продолжил он, взглянув на Лиру, — вам и самим нужно попасть туда, если вы хотите найти своих дэмонов. Потому что они ушли туда.

— Но мистер Перри, — спросила Лира, — откуда вы знаете, что наши дэмоны ушли в мир моего отца?

— При жизни я был шаманом. И научился понимать. Спроси свой алетиометр, он подтвердит то, что я сказал. Но запомните о своих дэмонах вот что, — настойчиво и подчёркнуто сказал он, — человеку, известному вам как сэр Чарльз Лэтром, приходилось время от времени возвращаться в свой мир, в моём он жить постоянно не мог. Философы гильдии Торре дели Анхели, путешествовавшие между мирами триста или больше лет, тоже это поняли, и в результате их мир постепенно захирел и пришёл в упадок.

— И вот что случилось со мной. Я был солдатом, офицером морской пехоты, а потом зарабатывал на жизнь исследованиями; я был так здоров и крепок, как только может быть человек. А потом я случайно вышел за пределы своего мира и не смог найти дорогу назад. Я многое сделал и многое узнал в мире, где я очутился, но через десять лет после того, как я туда попал, я был смертельно болен.

— А причина этого вот в чём: дэмон может прожить полную жизнь только в том мире, в котором он родился. В любом другом месте он в конце концов заболевает и умирает. Мы можем путешествовать, если есть окна в другие миры, но жить мы можем только в своём. По этой же причине великие планы лорда Азраила рухнут: Небесную Республику нужно строить там, где мы есть, потому что для нас нет другого места.

— Уилл, мальчик мой, вы с Лирой теперь можете выйти и немного отдохнуть; вам это нужно, вы это заслужили; но потом вы должны вернуться во тьму со мной и мистером Скорсби, чтобы совершить ещё одно, последнее путешествие.

Уилл и Лира переглянулись. Потом он прорезал окно, и ничто в жизни так не радовало их, как то, что они в нём увидели.

Их лёгкие наполнил ночной воздух, свежий, чистый и прохладный; взору их открылся полог мерцающих звёзд и блеск воды где-то внизу; среди широкой саванны то тут то там виднелись рощи больших, высоких, как замки, деревьев.

Уилл, двигаясь по траве вправо и влево, увеличил окно, насколько это было возможно, чтобы через него шесть, семь, восемь человек в ряд смогли выйти из мира мёртвых.

Духи в передних рядах затрепетали в надежде, и их возбуждение передалось, как волна назад по длинной колонне. Маленькие дети и пожилые родители с радостью и изумлением смотрели вверх, вдаль, на звёзды, по которым их бедные глаза тосковали столетиями.

Первым из духов из мира мёртвых вышел Роджер. Шагнув вперёд, он оглянулся на Лиру и удивлённо засмеялся, вдруг увидев, что превращается в ночь, в свет звёзд, в воздух… а потом он исчез, оставив после себя маленький яркий всплеск счастья, напомнивший Уиллу пузырёк в бокале шампанского.

Остальные духи последовали за Роджером, а Уилл с Лирой в изнеможении упали на росистую траву, каждым нервом своего тела благословляя хорошую землю, ночной воздух, звёзды.

Глава двадцать семь. Платформа

Строительство платформы продвигалось быстро. Мэри любила наблюдать за мулефа, потому что они умели спорить без ссоры и не пытались упрямо настаивать на своем, да и смотреть за тем, как они работают с деревом было одно удовольствие.

Не прошло и двух дней, как платформа была разработана, построена и поднята на место. Она была устойчивой, просторной и удобной, и когда Мэри забралась на нее, ее охватил неописуемый восторг. Сквозь плотную зелень кроны просвечивала яркая синева неба, прохладный ветерок овевал кожу, с земли то и дело доносился восхитительный легкий аромат цветов, шелест листьев смешивался с песнями сотен птиц и отдаленным ропотом волн на побережье. Все чувства Мэри пребывали в блаженстве, и если бы она еще могла не думать, то счастье было бы полным.

Но, к сожалению, приходилось думать о цели ее мероприятия.

Когда она посмотрела в подзорную трубу и увидела непрестанный исход сраф, теневых частиц, ей показалось, что счастье, жизнь и надежда уходят вместе с ними.

Но она не смогла бы объяснить, почему ей так кажется.

Триста лет, сказали мулефа: именно столько времени слабели деревья. Учитывая, что теневые частицы пронизывали все миры, возможно что-то подобное случилось и в ее вселенной, и во всех остальных. Триста лет назад, было основано Королевское Общество: первое истинно научное общество в ее мире. Ньютон сделал свои открытия в оптике и теории земного тяготения.

Триста лет назад в мире Лиры, кто — то изобрел алетиометр.