Я люблю время (Сказка-ларец)

— Трясите жопой.

— Велимир Леонидович? Начнем с вас… Что-о? Что ты сказал?

— А хоть что, хоть качучу, хоть верхний брейк. Фил, а куда мы деньги складывать будем… Я не подумал даже, надеялся, что здесь дадут, с тарой вместе…

— Вот же кейс. — Филарет поднял левую руку — точно: темно-вишневый кейс, старинных очертаний, какие в восьмидесятых носили… — Покосился надменно в сторону Арсения Игоревича:

— Именно про таких говорят: 'не срет, а рожает'.

Начальник не сумел вмешаться в обмен репликами между двумя компаньонами, его подчиненными, он поперхнулся, удивленный невесть откуда, прямо из воздуха, возникшим кейсом, а еще больше — наглым спокойствием сотрудников, и сидел, пытаясь откашляться, прочистить горло. Арсений Игоревич не был плохим человеком и негодяем, более того, последние два дня он напереживался вдоволь, не представляя про себя, как ему решить и лично поднести горькую пилюлю этим двоим молодчикам, если они справятся успешно… И все же он решился и вновь почувствовал себя крутым и жестким… И циничным… И во имя Дела — грешным. Грех всегда притягателен. Но даже семи смертным грехам не сбить человека с пути во время срочного поиска туалета.

Вдруг нужда, острейшая, физиологическая, большая — заставила позабыть его обо всем на свете, он, по-прежнему покашливая, вскочил, полез напролом вокруг стола, сшибая животом и руками многочисленную канцелярскую мелочь, как-то карандаши, фломастеры в стаканчике, печать, стационарный телефон за шнур зацепил и сбросил под ноги. Но даже и стремительный аврал в желудке не вполне погасил в бывшем флотском офицере, а ныне новоакуле российского капитализма, боевую и бизнес-выучку: на ходу уже он подхватил связку с ключами и опрометью ринулся прочь из кабинета.

— Добежит?

— Нет. Я очень мстительный чувак: тебе он повышение сулил, а меня обнес хорошими обещаниями, только уволить грозился. А есть там деньги-то?

— Сейчас посмотрим, должны вроде бы… — Филарет подошел к огромному сейфу, почти с него ростом, сунул руку прямо сквозь толстенную стальную дверь… — Есть. Там даже больше.

— Ты предлагаешь…

— Нет, не предлагаю, я не стяжатель. Возьмем оговоренное и только. — Филарет вынул руку из недр сейфа, потянул за ручку: сейф немедленно и подло сдался, позабыв о профессиональной гордости, обо всех обязательствах производителями перед клиентом, распахнулся и замер почтительно.

— Дай глянуть?.. Да, удачно подоспели, понимаешь! В понедельник бы в нем уже эхо ночевало. Ого, тут и баксы, и еврики! Что брать будем?

— Да какая разница? Евры дороже, баксы привычнее. Давай баксами возьмем?

— Нет, нет, нет! Чур, побольше евриков! Это я не из жадности, а из европейского патриотизма! И вообще мне не нравится их роль международного жандарма. Мир должен быть многополюсным.

— Ну тогда на, сам наполняй.

В кабинет сунулась было выздоровевшая от приступов кашля Илонка, но хитрое лицо ее моментально поскучнело и погасло: она тихо прикрыла дверь, села на место и замерла, не обращая внимания на телефонные трели.

— Сто тех и сто этих. Порядок?

— А Светке? Забыл, что ли?

— Каюсь, босс, больше не повторится! Ей — десять тех и десять этих… И корешок с рублевыми тысячами в компенсацию за потраву угодий.

— Каких угодий? А, ремонт?! Положи ей больше.

— С чего бы это ей больше??? Основную работу выполнили мы, недоедали, недосыпали, а ты хочешь что, чтобы уравниловка процветала в нашем коллективе? Я ей и так уже положил десять тысяч евро, десять тысяч долларов и сто… пятьдесят тысяч рублей, вот еще добавил 'пятихаток'…

— Ох ты и жмот, — Филарет даже поморщился от негодования, он подошел, протянул руку в сейф, подцепил наугад еще одну пачку — оказалась с двухсотъевровыми бумажками, и бросил ее в кейс, к остальным деньгам. Поколебался, вытащил еще одну — пятисотенные евро… — Вот теперь нормально. Закрывай и пошли.

— Чур, я кейс закрываю, а ты сейф! Чтобы по справедливости!

— Гм… Ты хочешь, чтобы я тебя опять идиотом назвал? Хорошо: ты идиот, хотя я не понимаю — зачем? — Филарет толкнул дверцу сейфа и она, тяжелая как танк, послушно двинулась вперед, бесшумно стала на место и с легким щелчком замерла.

Затем оба, Филарет впереди, Велимир следом — задержался, чтобы поднять телефон с полу и водрузить обратно на стол, — вышли из кабинета.

— Илона, слышишь меня?

— Да, я слышу.

— Через минуту ты вернешься к своим основным обязанностям. Кстати говоря, тебе надо будет сразу же поспешить в зал, там, благодаря стараниям одного злопамятного брокера, возникли организационные и медицинские проблемы.

В зале наблюдалась умеренная кутерьма, но без попыток вовлечь в нее Велимира и Филарета, их попросту никто не видел, не воспринимал как присутствующих.

— Что поделаешь, даже товарищу Сталину не удалось отменить 5-е марта. Сколько народу! Врачи я понимаю, с ними комплексный договор, но откуда менты подсуетились взяться? Или это мы забыли обо всем, и о времени, в том числе, при виде денег? Да нет, буквально пять минут прошло, даже меньше…