Я люблю время (Сказка-ларец)

— Да мы войдем сами, с вашего позволения, он нас охотно извинит, поскольку наши новости поважнее московских и уж всяко приятнее для него.

— Точняк. Я пришел к тебе с сюрпризом, рассказать о депозите… Ой, ты чего это раскашлялась? Хочешь, я тебе по спинке похлопаю… Как братан братана, а, Илона-джан? — Илона бросила в пепельницу недокуренную 'вирджинию' и зашлась в неожиданном кашле, не в силах его унять, она еще пыталась показать руками, что к шефу нельзя, но кашель усилился, потекли слезы, сопли, и девушка опрометью бросилась из комнаты…

— Клоун и есть клоун. Зачем тебе это?

— Из анбиции. Как только она домчит до туалета, все сразу и кончится. Как вернется — опять начнется. И так три раза. И в следующий раз она будет со мною вежлива не менее, чем с тобою, неопрятно обросшим на затылке.

— Да? Тогда ладно. А будет ли этот следующий раз?

— Не знаю. Так мы заходим? Нет, но каков кобель, слюшай. Адин девушка, другой девушка…

— За мной.

Арсений Игоревич заткнулся посреди фразы и даже прикрыл трубку рукой, чтобы пригасить голос невидимого собеседника, а точнее собеседницы, питерской и досужей, как безошибочно определили оба вошедших, Филарет и Велимир.

— Одну секундочку… Ну, все… Женя. Тут у меня встреча, я после перезвоню… Обязательно перезвоню и обговорим детали предстоящего совещания. Да. Не забуду и сразу же перезвоню. Пока. Обнимаю…

— Присаживайтесь, господа. Дружок из белокаменной. Зовет в гости, а на самом деле хочет подписать меня на один любопытный инновационный проект. Впрочем… С чем пожаловали? Со щитом, или на коне?

— И со щитом, и на коне, Арсений Игоревич. Вот документы. Все в лучшем виде для всех нас. Все бумаги составлены четко, без рифов, все необходимые подписи и печати находятся на своих местах, все подлинные.

— Отлично! Ве-ли-ко-лепно! Ну-ка, разрешите взглянуть? — Филарет сам раскрыл и в таком виде протянул папку начальнику. Тот бережно подхватил ее обеими руками, энергично и грузно плюхнулся на стул, чем вызвал у Велимира неодобрительное покачивание головой, и сходу углубился в изучение документов… На мгновение рассеянно поднял голову:

— Кофе, чай?

— Так постоим.

— Что?..

— Мы с Филаретом Федотовичем только что пили кофе, не хотим.

— А, угу…

Арсений Игоревич увлекся чтением не на шутку, румянец на его белом лице разгорался все более, пока не залил все щеки и не двинулся дальше, на лоб, за уши, под тесный галстук… Похоже, он врал, и навар обещался быть больше, чем восемьсот тысяч минус двести тысяч…

— Великолепно. Господа, — Арсений Игоревич встал, Филарет и Велимир последовали его примеру — от лица службы выражаю вам полный респект и благодарность! Это именно то, что нам нужно. Безукоризненно.

— Ништяк!

— О, вы, как я погляжу, гм, очень коротко постриглись?

— Да, из соображений гигиены и моды, Арсений Игоревич. Кроме того, бритая голова — это парик в стиле ню. Плешь, типа, скрывать.

— Раз вам нравится — тогда конечно. Внешний вид работника должен быть опрятным, это не обсуждается, но вовсе не обязательно одинаковым — время мирное, и мы не на флоте. А у вас как, Филарет Федотович? Хорошо выглядите.

— Спасибо, Арсений Игоревич. Хороший день, хорошие новости. Когда и где мы сможем получить 'аккорд'?

— Что? А, деньги? Без вопросов, хоть сейчас. Куда я ключи… Нашел. Помнится, мы договаривались насчет двадцати тысяч условных единиц на вас двоих?

— Двухсот.

— И мне помнится, что двухсот, Арсений Игоревич! И что-то связанное с евро, да, Фил?

— Неужели двухсот? Невероятно.

— Двухсот. — повторил Филарет. — Двадцать тысяч предполагались в том относительно неудачном случае, если на найденных документах не обнаружится необходимых подписей. Все подписи на месте. Документы — у вас в руках.

— Разве? Погодите, господа. Давайте-ка успокоимся и непредвзято во всем разберемся. Присаживайтесь, разговор серьезный и деловой. Чаю, кофе? — Велимир и Филарет опять отказались.

Когда все присутствующие расселись по местам — шеф во главе, за своим столом, брокеры за торцевым, лицом друг к другу, — Арсений Игоревич откашлялся и продолжил (специальная кнопка под столом, на которую он нажимал коленом, не действовала, но об этом знали только Филарет и Велимир):

— Напомню: вы оба имели к сделке довольно косвенное отношение, я имею в виду — к самой сделке, к содержательной ее части. Когда с нашим работником, Андреем Ложкиным, случилась трагическая… неприятность, вам было поручено довершить некую документальную составляющую незавершенного, в силу этой трагедии, дела, сделки. С чем вы благополучно справились, как я только что честно и четко отметил… Пока я все правильно говорю?

— Пока да. Кроме суммы. Было назначено двести тысяч, а вы…

— Велимир Леонидович!..

— Да-да, слушаю вас, Арсений Игоревич? Я весь сплошное внимание!

— Будьте любезны не перебивать и не иронизировать, иначе остальную часть разговора вы проведете за дверью. Понятно?

— Пока да.