Я хочу, чтобы... (СИ)

Амин не заметил, как схватились за уши мунирцы и приткнувшийся рядом Насим. Для него мелодия текла серебристым ручейком, призывно журчащим в жаркий полдень. И движения закрутившегося внизу мальчика попадали точно в такт и завораживали сильнее волшебной музыки.

— Аллат, что это? — выдохнули рядом, но Амин не обратил внимания.

В сгущающейся темноте внизу, среди вздрагивающих языков свечей мальчик танцевал женский танец, путаясь в тенях, и завороженному юноше казалось, что это уже не ребёнок, а крылатая девушка соблазнительно поводит бёдрами, изгибает руки и кружится-кружится-кружится…

Появление ещё одной тени увидели все — даже зачарованный Амин. Валид внизу уже не пел, музыка звучала сама, точно кто-то невидимый дёргал за струны рабаба, и невидимым же вторил ему канун. А потом умерли остальные звуки и громадная, жирная гротескно-чёрная тень шагнула из храма навстречу танцовщику.

— Что это? — выдохнул Амин, когда Валид плавно качнулся навстречу тени, поманил рукой.

— Молчите, хозяин, — шепнул Насим, — пожалуйста, молчите.

Тень тяжело шагнула-поползла к расправившему руки-крылья Валиду, затушив сразу три свечи. Протянула тонкий чёрный отросток, змеёй обившийся вокруг щиколотки мальчика.

Не прекращая танцевать, Валид вскинул голову и скрипуче-отчаянно закричал.

* * *

Амин напряжённо, сосредоточенно вырывался. Его держали в четыре руки, маленькая ладошка Насима ещё и закрывала рот, а внизу окутанный сгустками теней Валид ломаными движениями протягивал Тени руки, не переставая кружиться. И громко плакал, пока один из чёрных отростков не захлестнул ему рот. И тут же стало темно — чернильно-темно, темнее, чем самой тёмной ночью. И темнота была довольна, Амин чувствовал это, обмякнув в руках у мунирцев. Очень, очень довольна.

Она получила свою жертву.

А потом всё исчезло, и луна освещала пустой, нестрашный двор, где, распластавшись среди камней, лежало маленькое-маленькое тело. Совершенно неподвижное, точно мёртвое.

— Всё-всё, хозяин, — шептал Насим, отодвигаясь от Амина. — Всё закончилось, он явится завтра снова, спросит вас о желании, он обязан спросить, и после такой жертвы обязан исполнить…

Амин молча глянул на него, и, рванувшись в последний раз — и вырвавшись, наконец, — бегом бросился к лесенке во двор.

— Но он же феникс, — сглотнув, шепнул Захир, не сводя глаз со двора. — Он же не может умереть.

— Простите, сайед, — тихо откликнулся Насим. — Но хозяин ошибался. Его… друг не был фениксом.

Внизу, на руках у Амина Валид открыл глаза, глянул равнодушно на задыхающегося юношу и тихо шепнул:

— Я исполнил… твоё… желание.

И сразу же его тело вспыхнув, превратилось в золотую светящуюся, точно Аллат на небосклоне, птицу. Мгновение, Амин держал её в руках, потом она, распахнув крылья, легко поднялась в небо. И исчезла, рассыпавшись яркими искрами.

* * *

— Но он же ещё ничего не сделал! — хмурясь, воскликнул Захир, сидя на берегу у костра. — Ай, Рахим, кончай пихаться! Что я такого сказал?

— Простите, сайед, но он призвал Зантсиба. Вам осталось только убедить его отдать вам шкуру, — тихо объяснил Насим.

— О, то есть завтра вечером мы просто пойдём в храм, этот дух задаст нам пару вопросов, мы верно ответим, и царевна Алия — моя? — воодушевился Захир.

— Почему твоя? — отвесил ему отрезвляющий подзатыльник Рахим. — Ты, что ли, призывал? Ты палец о палец не ударил. Это его, — он кивнул на молчащего Амина, — друг погиб. Он и выиграет Испытание.

Амин поднял пустой, мёртвый взгляд на Захира и покачал головой.

— Нет. Я не хочу. Не такой… не так.

И, встав, в общем молчании медленно, горбясь, пошёл вдоль берега — не глядя, куда, не понимая, зачем.

Какое-то время спустя его догнал Захир. Улыбнулся, хлопнул по плечу.

— Слушай, парень, ты азартные игры любишь?

Амин глянул на него и отвернулся.

— Нет.

— А в алатыру не ты, случайно, лучше всех играешь? — невинно поинтересовался Захир. — Я же помню, мне про тебя рассказывали. Ты кудесник, который обыграет даже бога. Всегда хотел…

— Отстань.

— Слушай, парень, — уже серьёзным тоном произнёс мунирец. — Давай начистоту. Ты, значит, в Испытании больше участвовать не желаешь? Как твой друг скопытился — так и всё, да?

Амин поднял на него тяжёлый взгляд, прищурился.

— Оставьте меня, шехзаде Захир. Пожалуйста.

— Я-то оставлю, — усмехнулся Захир. — А вот ты потом жалеть не будешь? Твой друг ради твоей победы умер. Рискнёшь осквернить его память?

Амин замер.

— Вы ничего не понимаете, шехзаде, он… — и запнулся.

— Я не знаю, чего ради тебе нужна гарибская царевна, — продолжил Захир. — Я, вот, просто хочу посмотреть на красавицу, ради которой столько людей полегло. Интересно, она точно не уродина? Вот смеху будет, если уродина… Ну вот, а Рахим ради меня плясать, зная, что помрёт, не станет. И никто не станет. Так что я тебе, парень, завидую и, честно, мне бы хотелось, чтобы именно ты был моим соперником… А! Да что там, чтобы именно ты победил! Ради тебя… во! Значит, стоишь. В общем, ночь долгая, да и день ещё впереди. Подумай, — и, убрав руку с плеча юноши, вернулся к костру.