Я хочу, чтобы... (СИ)

Голова кружилась — не то от жары, не от долгого сна. А солнце стояло в зените и палило нещадно. Аллат явно была сегодня не в духе.

— Ну и чего пешком тащимся? — ныл мальчик. — Есть же носилки…

— Пожалей носильщиков, — отозвался Амин, стирая пот со лба. — Ничего, пройдёшься. Тебе полезно.

Валид затих — только натужно пыхтел позади, изображая древнего старца.

— У кого ты про караван-то узнал? — поинтересовался две улицы спустя Амин. — Знакомые джины?

— Вроде того, — неохотно откликнулся мальчик. — Кстати, ты не замечал, что-то в этом городе змей больно много.

— Змей? — фыркнул Амин. — Это оазис, Валид. Здесь положено быть змеям.

— Много, — пробурчал мальчик. — Слишком, я чую, что-то ту… а-а-А!

Амин резко обернулся, успев заметить, как мальчишка, вскрикнув, отскакивает в сторону, а некто в порванной абае и даже без платка на голову, падает ему под ноги. Вид “некто” имел совершенно неопасный. Тем не менее, мальчишка, вопя, как резаный, бросился к Амину и успокоился, только спрятавшись за абаей юноши.

— Сайед? — на всякий случай держась за рукоять скрытой за поясом джамбии, позвал Амин. — Уважаемый?

“Уважаемый” почему-то вздрагивал.

Наклонившись, Амин расслышал тихий хриплый голос:

— Амани… хумай… наконец-то… нашёл…

— Убей его! — кровожадно взвизгнул Валид, прячась за полой абаи. — Он меня за хво… ноги хватал! Лапал! По-всякому!

— Умолкни! — шикнул на него юноша. — Сайед, вы в порядке?

“Уважаемый”, наконец, поднял голову, оказавшись юношей, возраста едва ли старше Амина. Вот только избитым и грязным.

— Хумай, — шепнул он, безумно глядя на Амина. — Я её видел… — юноша моргнул, взгляд стал осмысленным. Расширился от удивления. Прошёлся по хмурящемуся и, кажется, готовому зареветь Валиду. — Простите, сайед… я… кажется… обознался.

На этом глаза незнакомца закатились, и он без чувств осел на раскалённые дневным зноем каменные плиты.

Валид высунулся из-за абаи, подбежал ближе и от всей души отвесил незнакомцу внушительный пинок. После чего повернулся, схватился за Амина и потащил прочь, бормоча:

— Идём, пусть он тут валяется, да пусть хоть сгорит, и да, пусть его…

Амин сбросил его руку и, не слушая возмущённого верещания про то, что солнце жжёт, а караван вообще, может, уже уходит, склонился над бесчувственным юношей. И, немного поколебавшись, взвалил его себе на спину.

Мальчишка наблюдал за ним, вытаращив глаза.

— Эй! Эй-эй, ты чего делаешь? Амин! Куда?! Нам с караванщиком надо договориться, не забыл? Ты что, и его спасать собрался?! Эй!

— Лучше позови лекаря, — перебил его Амин.

— Ему?! Щас!

— Не… надо… лекаря… по… жа… луйста, — то ли в бреду, то ли всё-таки очнувшись, пробормотал юноша. — Пусти… те… я… сам…

Амин остановился. Быстро спросил:

— Тебе есть куда идти?

Юноша тяжело выдохнул:

— Я… что-нибудь… я… при… думаю…

— Ясно, — хмыкнул Амин, перехватывая его руки поудобнее. — Пойдёшь к нам.

— Вот шайтан! — выдохнул мальчишка, глядя им вслед.

Рядом тихонько свистнули. Валид резко нагнулся и прицельно запустил булыжником в уползающую змею.

Сине-зелёный хвост трепыхнулся, задёргался и обвис плетью.

— Ненавижу гадин, — пробормотал мальчик.

И, больше не мешкая, побежал за Амином.

* * *

— Зачем?!

Амин повернулся, не глядя схватил со столика блюдо со сладостями, сунул мальчишке.

— На. Жуй. Только умолкни.

— Что?! — замахнулся блюдом Валид. — Ты! Дурак! Ты о нём ничего не знаешь! Сдался тебе этот беглый… этот беглый!

“Беглый” лежал на кровати, закрыв глаза, и тяжело дышал.

— Что ты на него так взъелся? — покосившись на кровать, бросил Амин. — Ну обознался он, с кем не бывает?

— А ты, не зная о нём ничего, потащил к себе, собираешься выслушать, пообещать помощь и обещание выполнить! — прошипел в ответ мальчишка. — Ты — дурак! От него веет бедой, и змеи ползут! Пусть, как очнётся, валит туда, откуда явился! Пусть…

— Умолкни! — устало произнёс Амин.

Мальчишка подавился воздухом. И вдруг угрожающе проскрипел:

— А ты знаешь, почему ему сейчас так плохо, а? Нет? А я скажу: алтейкой отравился. Ягода такая, бедуины её любят. Ну да ты помнишь вкус алтейки, правда? — глаза мальчишки нехорошо блеснули. — А знаешь, зачем он её курил? Птицу-желание искал. Потому и мерещится ему теперь на каждом шагу.

— И что в этом плохого? — пожал плечами Амин.

— Что плохого? — ахнул мальчишка. — Что плохого?! Поймать бедную хумай, заставить служить себе, исполнять своё желание… лишить свободы! Нет, что ты, Амин, всё отлично! Ты у нас только людям помогаешь, да? Зачем тебе задумываться о какой-то птице, да?! Заче… пусти меня!

— Не пущу, — тихо произнёс юноша, прижав мальчишку к себе. — Пока не успокоишься. И, знаешь, Валид, птицу Амани ищут, когда совсем худо, потому что все знают, что на самом деле её нет. И другой надежды нет.

Валид громко хмыкнул.

— Ей, правда, от этого не легче, — пробормотал он, высвобождаясь. — Пойду-ка я, пожалуй, прогуляюсь. На змей, что ли, поохочусь. А ты, — он повернулся к Амину, — не вздумай ему ничего наобещать!

Амин улыбнулся, глядя вслед взъерошенному мальчишке, и потянулся к забытому блюду со сладостями.