Я хочу, чтобы... (СИ)

— М-м-м, мне нравится, — улыбнулся он юноше. — Вот почему вы так любите бани?

— Тебе бы ещё и мыться бы полюбить, — вздохнул Амин.

— Зачем? — передёрнул плечами мальчик. — Мне и так неплохо.

— Тебе — да, — отозвался Амин, растягиваясь на соседней лавке.

Всё-таки в чём-то мальчишка был прав. Один такой массаж уже стоил риска быть замеченным, узнанным, пойманным…

— Мне тут нравится, — заявил Валид уже в спальне, устраиваясь на кровати. — Может, подольше задержимся? Я жемчуг, если надо, ещё найду…

— Нет, — твёрдо ответил Амин, который сам был не прочь отдохнуть. — Завтра мы найдём проводника или караван. В Гариб путь неблизкий, я не хочу опоздать.

— Зачем тебе эта царевна? — повернувшись на живот, поинтересовался Валид.

Амин отошёл от окна. Снял пояс, положил на кресло. С сомнением посмотрел на джамбию.

— А зачем тебе я?

— Что? — рука мальчишки замерла над блюдом с виноградом.

— Зачем тебе мне помогать? — повторил Амин, по-прежнему не выпуская джамбию.

Валид отщипнул пару ягод и отправил их в рот.

— О, ты об этом. Ну… Ты очень терпеливый.

Амин удивлённо покосился на мальчика.

— Ага, — повторил Валид. — Терпеливый. На тебе ездят все кому не лень, а ты терпишь. Я помню, как этот бурдюк-торговец… как там его звали? Как он над тобой измывался. А ты хоть бы слово сказал. Мне стало интересно, сколько ты сможешь терпеть. А потом ты ещё и правильный такой. “Чистая совесть дороже”. “Он нам помог, как тебе не стыдно?”. Ты человек, но ведёшь себя как-то… Меня терпишь, опять же.

— Не обманывайся, — холодно отозвался юноша. — Ты мне нужен, чтобы пройти испытание.

— И вот она ваша человеческая дружба во всей красе, — улыбнулся мальчик.

— Ты бросил меня у кочевников, — поднял бровь Амин. — Я помню.

— Но я же вернулся, — усмехнулся Валид. — В любом случае, с тобой пока интересней. Так что… мы друзья? — он протянул юноше испачканную в виноградном соке руку.

— Друзья, — отозвался юноша, сжимая тонкие детские пальцы. — Но ты маленький, себялюбивый шайтан.

— Да хоть марид! Признайся, я тебе нравлюсь, — заканючил мальчик. — Ну же! Вот ты мне нравишься. У тебя грудь симпатичная и…

— Шай-й-йтан!

Успокоился мальчишка только за полночь — свернулся клубочком, забавно положив голову под согнутую руку, точно закрываясь. И затих.

Амин ещё долго лежал без сна — непривычная роскошная обстановка будила ненужные воспоминания. Юноша пару раз проверил джамбию — легко ли выходит клинок из ножен, хотя и так знал, что легко. Да так и заснул с кинжалом в руке.

А проснулся от приглушённого стона.

Вздрогнул, не открывая глаз. Клинок словно сам выскользнул из ножен, и встал юноша уже в боевую стойку. Вот только сражаться было не с кем.

Мальчишка катался по кровати и стонал, не открывая глаз.

Амин, машинально убрав джамбию, склонился над ним, поймал за плечо.

— Валид? Валид, в чём…

Тело мальчишки содрогнулось и вдруг засветилось золотом в густой мгле южной ночи.

Амин отшатнулся. И услышал знакомый, страшный скрип — смесь детского голоса и…

— Амин… — не открывая глаз, пробормотал мальчик. — Ты… хочешь… чтобы я… я… остался?

Юноша замер.

— Скажи… что хочешь… по… жа… луйста, — выдохнул Валид. И вскрикнул. — Я не хочу уходить!

— Я хочу, чтобы ты остался, — непонимающе отозвался юноша.

Мгновенно, точно по волшебству свечение исчезло. Амин даже глаза потёр: не почудилось? На кровати дрожал испуганный, жалкий мальчик, болезненно-бледный в лунном свете.

Амин осторожно сел рядом. Протянул руку. Пальцы замерли у плеча Валида, когда тот вдруг вскинулся.

— Все хотят… все хотят, — заикаясь, выпалил он. — Все что-то хотят! Я тоже! Но почему, почему мои желания никогда не исполняются?! Почему я исполняю… Почему?! Я же хочу так мало! Просто свободу, разве это сложно, разве это много?! Разве… — и захлебнулся последним словом, когда Амин прижал его к себе.

Пальцы, больше не колеблясь, зарылись в чёрные мальчишечьи кудри барашком.

— Тише, — шепнул юноша. — Тише, успокойся.

Мальчик замер в его руках. Тихо, потеряно хныкнул:

— Амин, что со мной? Глаза… почему так щиплет?

Амин, сам уже ничего не понимая, просто гладил его по спине, шепча какие-то глупости на ухо. Просто потому что знал: ему это нужно. Просто потому что помнил: когда-то так делали с ним. И это помогало.

Вздрогнув раз, другой, мальчишка уткнулся ему в грудь и заплакал — громко, не сдерживаясь, навзрыд.

Как будто в первый раз.

Амин держал его, пока не услышал, что сдавленные всхлипы сменились усталым, но размерным дыханием. И, только тогда отпустив, лёг рядом, задумчиво глядя на резной потолок. А потом и сам не заметил, как задремал.

Утром, точнее уже около полудня, потому что уставший юноша безбожно проспал, из комнаты исчезли все сладости и фрукты, а слуги ходили шёлковые, боясь лишь раз вздохнуть у гоголем вышагивающего мальчишки.

— Я думал, ты до вечера проспишь! — буркнул он, увидев юношу. — Сам же караван искать хотел… А я, кстати, его уже нашёл. Расспросил тут кое-кого. В общем, если сейчас к рынку пойдём, ещё успеем договориться — они вроде завтра уходят. Или даже уже сегодня.

— Какой ты молодец, — зевая, откликнулся юноша.