И все же…

Мужская версия восковой эпиляции носит официальное название «сунга», или бикини бразильских парней. С прискорбием сообщаю вам, что в просторечье ее именуют «мошонка, задница, промежность». Я вошел в кабинку, за дверью которой скрывались два чана со зловеще расплавленным воском, и получил указание дать знать, когда разденусь и прикрою чресла небольшим полотенцем. Потом вошла Джанеа Падилья, фактически создательница процедуры. После того как она смахнула скудную драпировку, у нее, вопреки моим ожиданиям, не перехватило дыхание, она не присвистнула, а бодро осведомилась, какой я хочу «рисунок». Извините? О чем вы? Может, хочется на своей взлетно-посадочной полосе сердечко или полосы тигра? Я с презрением отверг подобные женские варианты и хладнокровно попросил полностью очистить сунга.

Происходит это так. Вам надобно как можно шире развести колени, одновременно сведя стопы вместе. В такой «раскоряченной» позе, однозначно ассоциирующейся с ожиданием смены памперса, вас покрывают горячим воском, на который прилепляют, а затем отрывают полоски. И не один, а много, много раз подряд. Я и не подозревал, что это так болезненно. Похоже на пытку с целью выведать информацию, которой ты не знаешь, перемежающуюся сеансами (разорительной) наждачной «мастурбации». Штука в том, что, прежде чем оторвать, надо прикрепить. Необходим рычаг — место, за которое можно уверенно схватиться и потянуть, натягивая кожу.

У мисс Терлингтон данной проблемы нет. Деловитая сеньора Падилья нанесла воск, а потом, держась за единственно доступную рукоять, рвала снова и снова. Впечатление, словно ты большой младенец, осыпаемый пургой талька после каждой жестокой аппликации воском. Клянусь, пару раз она ободряюще проговорила, что я смелый мальчик… Тем временем в основном районе все было побеждено и втянулось внутрь тела.

Легкая светская беседа в подобных мучительных обстоятельствах затруднительна, но я жестокий профессионал и меня непросто сломить, поэтому я ее поддерживал. «Что за мужчины сюда приходят?» — «Те, кому предстоит операция по поводу геморроя». О, великолепно. «И те, с Уолл-стрита, которые много слишком сидят и зарабатывают воспаление седалищ». Угу. «А также много таких, кого сюда гонят жены и невесты». Да неужели? Также я узнал, хотя несколько помимо желания, что к восковой эпиляции прибегают порноактеры, чтобы рельефнее предстать в видео. К тому моменту, полагал я, мы уже близки к финальной агонии, но я ошибался. Боже, как я ошибался.

Вы, дамы, поймете, что я имею в виду под позой в стременах, которую мне бесцеремонно приказали принять. То есть, я обнимал одну ногу, а мисс Падилья доставалась другая. И проделывает она подобное, чтобы заработать на хлеб насущный. Непросто быть доктором Литучи и каждый день по локоть погружаться в ротовые полости других людей. Но такое… Подождите — это вы это серьезно о накладывании… О боже. Я был поражен внезапным приступом жгучей боли, сопровождавшейся головокружительным ощущением. Ошалело заткнувшись, я, стиснув зубы, слушал, как мисс Падилья рассказывала о планах покорения Лондона и полета в Дубай для демонстрации своего мастерства. Назвать это «ростом отрасли» было бы незаслуженным преуменьшением: «Джей Систерс» не успокоятся, пока хоть один волосок останется хоть в одной складочке. Завтра — весь мир. А сегодня ваш покорный слуга. И мой единственный вопрос был: «Где то, что от меня осталось?» Мы не делали снимок «до», а потому, с вашего позволения, не буду описывать картины «после». Могу вам лишь сказать, что общий эффект оказался достаточно странным. Покрывающая грудь меховая растительность саванной простирается на юг над выпуклостью живота и переходит в область пустыни. Ниже пояса — ни волоса. Думаю, я мог бы оголить и весь торс, но тогда еще сильнее, чем сейчас, походил бы на морскую свинку.

Мой божественный редактор и друг Эми Белл любезно пришла оказать мне моральную поддержку, оказавшуюся ненужной. Позже, за исцеляющим и укрепляющим ленчем, она поведала мне, что персонал «Джей Систерс» был удивлен тем, что я не закричал и даже не ойкнул, а потому, полагаю, могу гордиться своей британской сдержанностью больше, нежели британскими зубами прежде. И у меня есть новое прозвище для моего готового к порно, но, как ни парадоксально, все еще подрагивающего от ухаживаний достоинства: «Голый пройдоха». Как долго, лениво вопрошаю я себя, это продлится?

Французы говорят: «Il faut souffrir pour être belle». Красота требует жертв. Оглядываясь на долгую и тяжелую борьбу по ремонту себя и недавние смущающие проблески утраченного детства, я все больше убеждаюсь, что достаточно родиться единожды, не бояться брать от жизни все и безобразно стареть.

«Вэнити Фэйр», декабрь 2007 г.

На границах самосовершенствования, часть III: Задание выполнено