И только море запомнит

Но Кеннет не ее отец, не брат. И ему даже проще говорить «нет», если не прокручивать возможные последствия раз за разом: вот Бентлей шевелит пальцами, и из ближайшей тени появляется Спаркс, готовый выполнить любой приказ своего господина; вот лорд неудовлетворенно поджимает губы, и на его лице появляется бесстрастное выражение. И меньшее, что может случиться, – отвратительно долгая нотация о важности соблюдения договоренностей.

Они выходят в сад. Губернатор поклялся, что сделает все в лучшем виде, лишь бы удовлетворить лорда из Ост-Индской компании. Но, по правде говоря, Моргана сильно сомневается, что в подобном захолустье удастся организовать сносный прием с оркестром и танцами. Возможно, Коулсон и сможет пригласить кого-нибудь из местного театра, чтобы сыграли на клавесине, но этого точно окажется мало для искушенного жизнью и удовольствиями Кеннета. Бентлей не готов довольствоваться малым. И Моргана задумывается о том, что в целом очень хорошо, что лорд не играет в карты и азартен только в вопросах собственной работы, иначе один проигрыш в вист мог бы существенно перевесить чашу весов британской экономики не в ту сторону.

И все же она не понимает, для чего организовывать прием. Капитан скрещивает руки на груди:

– И что это было?

Она могла бы вежливо разговаривать с Бентлеем, сохраняя почтительный тон и обращаясь к нему не иначе как «лорд», однако Моргана предпочитает задавать вопросы в лоб. Прямота, пожалуй, лучшее из качеств О’Райли наравне с упертостью и верностью собственному слову. По крайней мере, именно так всегда говорил ее покойный старший брат, раз за разом помогая забираться в седло, пока Эйдан злорадно смеялся.

– Всего лишь бал. Вас что-то не устраивает, капитан?

Ее не устраивает все: что ее втянули в подобного рода авантюру, даже не уточнив ее отношение к светским встречам аристократов; что Кеннет позволил себе обозначить ее своей спутницей и распоряжаться ею, как собственностью; что она не имеет ни малейшего понятия, где бы достать приличное платье. Моргана допускает мысль посетить прием хотя бы потому, что иначе Кеннет от нее попросту не отстанет. Но все ее нутро сопротивляется, горя в пламени протеста и негодования.

А лорд принимает ситуацию, как саму собой разумеющуюся, будто иного произойти не могло и он ждал момента, когда сможет продиктовать условия и устроить торжество в чужом доме. Он дождался.

Иной раз Моргане кажется, что Кеннет, возможно, управляет страной руками короля Георга. Хотя она и не может однозначно это утверждать. Но для нее не станет удивлением, если что-то подобное вскроется через несколько лет. Кеннет молод, амбициозен и вместе с тем совмещает в себе самые отвратительные черты. Такие люди живут долго. И со временем начинают творить настолько ужасающие вещи, что волосы на затылке не просто шевелятся, а седеют.

– Милорд, даже если и так, разве это что-то изменит?

– Разумеется, нет, мисс О’Райли.

Бентлей не скрывает садистского удовольствия. Самая искренняя радость – это злорадство. И Моргана бы свернула ему шею, как это делал повар в их доме с еще молодыми цыплятами. Какую бы услугу она оказала всем его врагам и пиратам, которым Кеннет не что иное, как рыбья кость, вставшая поперек горла. Но она не делает этого. И в очередной раз осуждает себя за подобные жестокие намерения. Хотя с Бентлеем просто невозможно не быть жестокой.

– С каждым разом вы становитесь все хуже и хуже, милорд. И мне неугодно, с какой стороны вы раскрываетесь. Я скучаю по своему щеночку… такому беленькому, запуганному и совершенно растерянному, – с легкой издевкой произносит капитан, пытаясь хотя бы так отыграться на своем оппоненте, поставившем ее в унизительное положение зависимости от него и принимаемых им решений.

– Времена меняются, мисс О’Райли, – многозначительно произносит Кеннет. – Удивительно, каких высот может достичь человек, просто покрывая пиратов. А вот стоит ему повстречать представителей Ост-Индской компании, вся эта напыщенность испаряется. Что ж, если старушка Англия и ее парламент не могут справиться с отбросами вроде вас, я вынужден применить более радикальные меры.

Моргана не будет рассказывать Кеннету, что губернатор Коулсон добился этих высот как честный человек. И что сотрудничать с пиратами его заставило не что иное, как страх. Не ей осведомлять Бентлея. Она не его информатор. Пусть подобным делом занимается агент Компании, которого подозрительно давно не видно на горизонте.

Но времена действительно меняются. И даже порой не предскажешь превратности судьбы.