И только море запомнит

– Дом губернатора Коулсона. Мы не часто встречаемся лично, хоть он и шлет мне письма и приглашения, когда, конечно, знает, где меня найти. – Моргана ищет не то дворецкого, не то какую-то охрану, но ворота поместья призывно распахнуты, так и приглашая любого войти на территорию.

Особняк выглядит опрятным, но простеньким и крохотным по сравнению с его собственным. Бентлей вложился в недвижимость не только в центре Лондона, но и на окраине, где можно выстроить идеальный дом, обустроить сад и приглашать полюбоваться известных людей, чтобы ловить восхищенные вздохи и выслушивать комплименты. Ничто не тешит так самолюбие, как завистливые взгляды тех, кто не может себе позволить жить в роскоши и достатке.

– Кажется, у губернатора Коулсона этой весной родилась дочь. Если мне, конечно, не изменяет память.

– Как жаль, что мы его не поздравили, – саркастично хмыкает Кеннет. Он направляется за Морганой, ступившей на территорию чужого поместья. Пиратка шагает уверенно, что лишний раз подтверждает – она бывала тут не раз.

– Как грубо. Не забудьте отправить весточку своей жене, Бентлей, а то вдруг она тоже от кого-нибудь родила, пока вы тут бороздите моря и ищете одобрение если не Бога, то неизвестно кого.

Моргана прекрасно знает, как поддеть. И хорошо осведомлена о всех интригах среди аристократов: ведь часто так бывает – супруг уходит в море, а его прекрасная молодая женушка кувыркается с каким-нибудь конюхом, дай бог если на сеновале, а не на супружеском ложе. Кеннет медленно моргает:

– К моему счастью, моя жена – Ост-Индская торговая компания.

– Вы удивительно отвратительный мужчина, Кеннет. В могилу все деньги заберете?

– Тогда мне придется выстроить огромный склеп, чтобы туда все спрятать.

С порога их встречает дворецкий. Седой мужчина почтительно кланяется и открывает дверь. У Кеннета внутри свербит от того, как уважительно обращаются с капитаном пиратов, будто она баронесса, а то и сама королева Великобритании. «Ну, может, и не Великобритании, но всех морей – так точно», – проносится у него в мыслях.

Интересно, дали ли среди своих Моргане какое-нибудь прозвище? Скажем, Повелительница Морей, как величали покойную Мэри Рид, Убийца Испанцев[25] или, на крайний случай, Ситцевый Джек[26]. Кеннет пытается подобрать что-нибудь подходящее. Но в голове из отличительных особенностей Морганы только ее любовь к шляпам и отчаянный патриотизм по отношению к Зеленому острову.

«Ирландская Ведьма… или Госпожа Удача», – второе больше описывает то, кем же она является. Ведь только действительно удачливый пират, поцелованный фортуной, сможет прожить столь скверную, но долгую жизнь, не окончив ее, как и все, на виселице, и добившись хоть какого-то, но все же признания.

Кеннет не верит в удачу. Как прагматик, он предпочитает полагаться на собственные навыки, а не на волю чего-то высшего. Перед ним всегда амбициозные, практические недостижимые цели. И ни о какой Фортуне не может идти речь. Но Моргану хочется так величать.

– Приветствуем вас, мисс О’Райли. Рады вашему возвращению в Нассау. Господь хранит вас и вашу «Авантюру», а море благоволит всем вашим решениям.

О’Райли вежливо растягивает уголки губ, кивает и протягивает письмо от губернатора. Дворецкий не берет его в руки. Он и без того уведомлен о визите, но Моргана явно старается быть вежливой.

– Его превосходительство Коулсон ждет вас.

– Польщен, что сам губернатор Нассау почтит нас аудиенцией, – Кеннет скорее обращается к Моргане, чем к дворецкому.

– Pardon, мисс О’Райли, как представить вашего спутника?

Дворецкий скрывает оценивающий взгляд, но от Кеннета ничего так просто не ускользнет. Пожалуй, стоило бы надеть камзол подороже и, может, выбрать что-то изысканнее. Он терпеть не может, когда его пытаются оценивать в моменты, где он не в лучшем своем виде. Но, справедливости ради, он и выбирался не на встречу, а просто на прогулку. Для визита бы он выбрал свой изумрудный костюм, а может, и глубокий темно-синий, пуговицы которого украшены сапфирами, привезенными из Индии.

– Губернатор Коулсон его знает. Он в кабинете, полагаю?

– Да, мисс.

Они переступают порог. И дворецкий просит следовать за ним. Убранство чужого дома оставляет желать лучшего. Кеннет с точностью может сказать, что же из всех тех вещей, попавшихся ему на глаза, украдено. И даже кружевные салфетки, наверное, вышитые его женой или дочерью, не умаляют факта – губернатор принимает в дар, а может, и берет взятки похищенным. За такое в цивилизованном мире беспощадно вешают. И Бентлей бы не отказался этому поспособствовать.

– Так что нас ожидает? – любопытствует лорд, склоняясь к уху своей спутницы. Он говорит тихо, чтобы дворецкий не услышал.

– Ничего.

Они поднимаются на второй этаж по чистой лестнице, устеленной ковром, местами потертым. Проходят через галерею, пока дворецкий не останавливается у приоткрытой двери. Мужчина кивает, пропускает гостей вперед.