И быть подлецом

– И отнюдь этим не горжусь. Конечно, это был низкопробный прием, но я подумал, почему бы мистеру Кремеру не попытаться. И поэтому сегодня утром я, еще не успев толком одеться, не смог придумать ничего лучшего, как попросить мистера Гудвина напечатать анонимку на вас и взять ее с собой – письмо с намеком, что вы по крайней месте дважды совершили убийство.

– Надо же, как мило! – бросил Билл Медоуз.

– Но ведь он этого не сделал, – сказала Элинор.

– Нет, сделал, – поспешил разуверить ее Вулф. – Письмо было у Гудвина с собой, но Арчи его не использовал. И причиной стала смерть мисс Коппел, причем не только этого, но и многого другого – например, сегодняшнего собрания. Если бы я действовал более оперативно и энергично двадцать четыре часа назад, когда наконец пришел к окончательному выводу, мисс Коппел, возможно, была бы сейчас жива. Я виноват перед ней, но, к сожалению, не имею возможности извиниться. Поэтому мне лишь остается делать то, что я делаю.

Вулф снова остановил взгляд на Андерсоне.

– Сэр, я все-таки собираюсь оказать на вас давление. Пожалуй, я не буду тратить время даром, апеллируя к вам от лица правосудия или чего-то еще, чтобы просить у вас объяснения, почему вы так поспешно удрали, поджав хвост. Поскольку знаю, что это бесполезно. Нет, вместо этого я сообщу вам один скромный маленький факт: мисс Фрейзер пила «Старлайт» только первые несколько раз, когда его только начали подавать во время программы, после чего отказалась от вашего напитка, заменив его кофе. Ей пришлось перейти на кофе, потому что ваш продукт вызывал у нее сильное несварение желудка.

– Это ложь! – заявил Андерсон. – Очередная ложь.

– Пусть так. Потерпите, уже недолго осталось. Мисс Вэнс, некоторые вещи не столь важны, как когда-то казалось. Вы слышали, что я сказал. Это правда?

– Да.

– Мистер Стронг?

– Не думаю, что…

– Проклятье! Вы сейчас в той же комнате и в том же кресле! Так это правда или нет?

– Да.

– Мистер Медоуз?

– Да.

– Ну ладно, достаточно. Итак, мистер Андерсон…

– Вы просто-напросто подтасовали факты, – усмехнулся президент компании «Старлайт». – В любом случае я ушел из треклятой программы.

– Что ж, они не слишком переживали, – покачал головой Вулф. – У них шестнадцать претендентов на выбор. Нет, мистер Андерсон, вам явно не позавидуешь. Шантаж вызывает у вас отвращение, но вас самого шантажируют. Газеты не любят обижать рекламодателей. Это сущая правда. Но некоторые газеты все же вряд ли устоят перед искушением в красках расписать историю о том, как продукт, который мисс Фрейзер столь умело втюхивала десяти миллионам радиослушателей, так плохо на нее действовал, что она не могла проглотить даже чайной ложки. Да-да, газеты, несомненно, напечатают материал. И они получат его как раз вовремя, успев опубликовать в понедельник утром.

– Ах ты, сукин сын! – разъярился Андерсон. – Они не посмеют. Я прав, Фред?

Однако директор по связям с общественностью окаменел, потеряв дар речи от ужаса.

– Полагаю, газеты так и сделают, – стоял на своем Вулф. – Уж одна точно напечатает. Ручаюсь. Хотя открытая публикация, возможно, лучше, чем кривотолки, которые, однажды начавшись, будут распространяться как круги по воде. Вы ведь знаете, как слухи все извращают. Некоторые глупцы даже могут сказать, что не было никакой необходимости добавлять яд в «Старлайт», чтобы отравить мистера Орчарда. И в самом деле, здесь кроется огромный потенциал для шантажа. И что вы сделаете, чтобы положить этому конец? Что-нибудь мерзкое и неприемлемое? Вовсе нет. Просто скажите мне, почему вы решили соскочить?

Андерсон растерянно посмотрел на Оуэна, но тот не отрываясь смотрел на Вулфа как на воплощение зла.

– Увиливать бесполезно, – добавил Вулф. – Я готов вас выслушать. Вчера я потратил на это весь день, а потому вряд ли приму от вас какое-либо другое объяснение, кроме того, которое мне нужно: что-то или кто-то убедил вас, будто мисс Фрейзер грозит опасность быть обвиненной либо в убийстве, либо в шантаже. Итак, попробуйте объясниться.

– Мне не нужно ничего пробовать. – (Упрямый чертяка!) – Я вам вчера все сказал. Это было единственной причиной тогда, и это единственная причина сейчас.

– О, ради всего святого! – простонал Фред Оуэн. – О боже!

– К черту! – напустился на него Андерсон. – Я дал честное слово! У меня свои обязательства! Я обещал!

– Кому? – выпалил Вулф.

– Ну ладно, – с горечью проронил Оуэн. – Держите свое слово, чтобы потерять последние штаны. Все кончено! Это динамит!

– Кому? – настаивал Вулф.

– Я не могу вам сказать и ни за что не скажу. Это часть уговора.

– И действительно. Хотя так вы даже упрощаете мою задачу. – Вулф перевел взгляд налево. – Мистер Медоуз, позвольте задать вам гипотетический вопрос. Если мистер Андерсон именно вам дал клятву, которая мешает ему открыть правду, вы готовы освободить его от данного слова?

– Это был не я, – сказал Билл Медоуз.

– Я вас не об этом спрашивал. Вы прекрасно понимаете, что такое гипотетический вопрос. Пожалуйста, ответьте на мое «если». Если бы это были вы, вы освободили бы его от клятвы?

– Да. Освободил бы.